Теория элит - Вильфредо Парето

[levak 4]

Вильфредо Парето (1848-1923) известен широким образованным массам как автор теории круговорота элит. Государства (по Парето) подвержены резким трансформациям и находятся в непрерывном изменении, как живые организмы, меняющиеся со временем. Общественное устройство никогда не пребывает в неподвижности; это процесс вечного становления, который идет более или менее быстрыми темпами. 

Первый вывод Парето заключается в том, что поскольку всякий политический режим является следствием предшествующих режимов и истоком будущих, при желании дать ему абсолютно позитивную или негативную оценку мы должны оценить все эти будущие политические режимы, число которых бесконечно. Поэтому мы не сможем дать такой оценки, а будем вынуждены отказаться от абсолютного и обратиться к преходящему, исследовать только ближайшие последствия рассматриваемого политического режима, установив приблизительные границы этого ближайшего периода. Проскрипции, введенные триумвирами в Риме, террор времен первой французской революции, репрессии большевиков — благо или зло? На этот вопрос можно ответить с помощью чувств, основанных на априорных постулатах рассуждений и т. п., но не с помощью логико-экспериментальной науки. Отдаленное подобие понимания связи разных феноменов представляет собой утверждение Клемансо о том, что Французскую республику следует воспринимать в целом, как нечто единое, и кого устраивает ее часть, должно устраивать и все остальное. На этом примере хорошо заметно различие между научным рассуждением и деривацией. Восходящий период неразрывно связан с предшествующим ему восходящим, и затем наоборот; следовательно, в целом: что отдельные периоды суть проявления одного и того же положения вещей, и что мы наблюдаем их чередование, так что процесс этого чередования образует экспериментальное единообразие. Таким образом, нам предстоит исследовать, принадлежит переживаемая нами трансформация к кратким и случайным или ее следует отнести к среднесрочным либо долгосрочным процессам.

Другой вывод связан с тем, что поиск наилучшего способа управления бессмыслен и химеричен, и не только в силу неопределенности понятия «наилучшее», но и потому, что он предполагает несбыточное условие — прекращение движения в этом наилучшем состоянии. Когда ставится о вопрос о том, являются ли планируемые меры правильными, справедливыми, моральными, благочестивыми, патриотическими и т. д., то речь идет об их соответствии эмоциям, в общем довольно неопределенным, некоего коллектива на данном отрезке времени, и это может быть полезно для установления согласия в указанном коллективе, но очень мало или ничего не говорит о том, можно ли провести эти меры в жизнь и когда; какие социальные и экономические последствия они повлекут.

Цитата

Нам говорили, что война теперь невозможна, потому что вследствие развития военной техники она была бы слишком разрушительной. В крайнем случае, говорили нам, пролетарии и от их имени социалисты помешали бы развязыванию войны всеобщей стачкой или другим способом. После этих благих уверений разразилась мировая война. Всеобщая стачка не состоялась; напротив, социалисты, заседавшие в парламентах разных стран, вотировали военные расходы или не выразили особого протеста против их ассигнования. Немецкие социалисты, наследники Маркса, проголосовали за них почти единодушно, так что призыв их учителя «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» автоматически превратился в другой — «Пролетарии всех стран, истребляйте друг друга!»

Одно дело — рассуждать об идеальных целях, другое — двигаться куда-то в реальности. Можно выдвигать неотразимые аргументы в пользу божественных прав королей и императоров, священной власти большинства, торжества благословенного пролетариата; такими аргументами пользовался Победоносцев, чтобы упрочить царское самодержавие. Но все эти пространные рассуждения ничего не дают для понимания последствий тех или иных преобразований.

Во всяком человеческом сообществе друг другу противостоят две силы. Одна из них, которую можно назвать центростремительной, способствует концентрации центральной власти, другая, которую можно назвать центробежной, подталкивает к разделению.

В вечном движении точка равновесия этих двух сил постоянно смещается то в одну, то в другую сторону, и все время по-разному, не следуя какому-то правилу; эти колебания проявляются в виде самых разнообразных феноменов.

В фазе смещения в сторону центробежной силы центральная власть, будь она монархической, олигархической, народной или плебейской — неважно, ослабевает; так называемый суверенитет этой власти клонится к тому, чтобы стать пустым звуком, она разваливается и скрывает под своими обломками всю страну; возрастает влияние отдельных индивидов и коллективов, формально сохраняющих лояльность, но на практике обретающих независимость. Вследствие этого слабая часть граждан, которая не входит в их число и утрачивает покровительство со стороны государя, обращается за защитой и справедливостью к другим: кто-то вверяет себя могущественному лицу, кто-то открыто или тайно объединяется с такими же слабыми и вступает в члены корпорации, коммуны, профессионального союза. В ходе этого процесса начинают действовать и противоположные ему факторы. По мере его нарастания покровительство превращается в порабощение; увеличивается число противников существующего порядка, если этому благоприятствуют социальные и особенно экономические условия, их силы умножаются. Лица, причастные к власти, наоборот, теряют авторитет, потому что в них ослабевает страх перед правительством и возрастает соперничество, часто переходящее в неприкрытые столкновения, ведущие к анархии и не прекращающиеся даже в фазе нового укрепления центральной власти. Общей чертой является необходимость в защите слабых, которая выражается в поисках того, кто может ее оказать: в моменты преобладания центробежных сил —отдельных лиц, а когда преобладает центростремительная тенденция — центральной власти. Когда обстоятельства складываются в пользу второй тенденции, прежнее центральное правительство или новое по форме и по существу, за короткое или длительное время, путем применения насилия или с помощью упорной работы одерживает победу над захватившей власть олигархией и возвращает себе полноту суверенитета. 

[Источник: Трансформация демократии / пер. с итал. М.Юсима, 2011]

*** (данный отрывок скопирован из Интернетов и выглядит довольно идеалистически, слабонервным не смотреть)

Парето, введший в политическую науку термин «элита», так же, как и Моска, считал, что все общества делятся на управляющих (элиту) и управляемых. В элите он выделял два главных типа, последовательно сменяющих друг друга: элиту «львов» и элиту «лис». Для «львов» характерно использование силовых методов правления, консерватизм. «Лисы» предпочитают поддерживать свою власть пропагандой, они мастера политико-финансовых комбинаций, обмана, хитрости, изворотливости.

Парето выделял также правящую и неправящую элиты. Представители, входящие в состав потенциальной элиты (контрэлиты), наделены характерными для элиты качествами, но не обладают властью из-за своего социального статуса. Со временем правящая элита начинает вырождаться и неэффективно управлять обществом, тогда активизируется контрэлита, претендующая на власть. Но чтобы прийти к власти, ей необходима поддержка масс, которые она побуждает к активным действиям и с помощью которых свергает правящую элиту.

Очередная правящая элита со временем также утратит свои выдающиеся качества, придет в упадок и будет отстранена от власти новой контрэлитой. Через некоторое время процесс «циркуляции элит» повторится вновь и вновь.

Парето считал, что постоянная смена и циркуляция элит позволяет понять историческое движение общества, которое предстает как история постоянной смены аристократий: их возвышений, властвования, упадка и замены новым правящим привилегированным меньшинством. Поэтому революции, с точки зрения Парето, — лишь борьба элит, смена правящей и потенциальной элиты.

Изменено 28 марта, 2021 пользователем levak

[Щербина307 1 276]

И что дальше, к чему весь этот текст?

[levak 4]

3 минуты назад, Щербина307 сказал:

И что дальше, к чему весь этот текст?

Из серии, как можно оправдывать фашизм, и что мы можем этому противопоставить 

К продолжению топика про демократию