Deus-Avatar

Статьи

В теме 246 сообщений

Спойлер

День в истории. Лозунг "Убей немца!"

1265434_800.jpg

Советские плакаты военных лет. Справа — плакатный стенд с цитатами из статьи Ильи Эренбурга

 

24 июля 1942 года газета «Красная звезда» опубликовала статью Ильи Эренбурга «Убей!».

Вот её текст:
«Вот отрывки из трёх писем, найденных на убитых немцах:
Управляющий Рейнгардт пишет лейтенанту Отто фон Шираку:
«Французов от нас забрали на завод. Я выбрал шесть русских из Минского округа. Они гораздо выносливей французов. Только один из них умер, остальные продолжали работать в поле и на ферме. Содержание их ничего не стоит и мы не должны страдать от того, что эти звери, дети которых, может быть, убивают наших солдат, едят немецкий хлеб. Вчера я подверг лёгкой экзекуции двух русских бестий, которые тайком пожрали снятое молоко, предназначавшееся для свиных маток...»
Матеас Димлих пишет своему брату ефрейтору Генриху Цимлиху:
«В Лейдене имеется лагерь для русских, там можно их видеть. Оружия они не боятся, но мы с ними разговариваем хорошей плетью...»
Некто Отто Эссман пишет лейтенанту Гельмуту Вейганду:
«У нас здесь есть пленные русские. Эти типы пожирают дождевых червей на площадке аэродрома, они кидаются на помойное ведро. Я видел, как они ели сорную траву. И подумать, что это — люди...»

2415719_600.jpg2416056_600.jpg

Рабовладельцы, они хотят превратить наш народ в рабов. Они вывозят русских к себе, издеваются, доводят их голодом до безумия, до того, что, умирая, люди едят траву и червей, а поганый немец с тухлой сигарой в зубах философствует: «Разве это люди?..»
Мы знаем всё. Мы помним всё. Мы поняли: немцы не люди. Отныне слово «немец» для нас самое страшное проклятье. Отныне слово «немец» разряжает ружье. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал. Если ты думаешь, что за тебя немца убьёт твой сосед, ты не понял угрозы. Если ты не убьёшь немца, немец убьёт тебя. Он возьмёт твоих близких и будет мучить их в своей окаянной Германии. Если ты не можешь убить немца пулей, убей немца штыком. Если на твоём участке затишье, если ты ждёшь боя, убей немца до боя. Если ты оставишь немца жить, немец повесит русского человека и опозорит русскую женщину. Если ты убил одного немца, убей другого — нет для нас ничего веселее немецких трупов. Не считай дней. Не считай вёрст. Считай одно: убитых тобою немцев. Убей немца! — это просит старуха-мать. Убей немца! — это молит тебя дитя. Убей немца! — это кричит родная земля. Не промахнись. Не пропусти. Убей!»

2416377_800.jpg2416760_600.jpg

2416587_800.jpg

Сам Эренбург позднее объяснял появление этой статьи необходимостью бороться с настроением, которое он наблюдал порой в войсках: «В начале войны у наших бойцов не только не было ненависти к врагу, в них жило некоторое уважение к немцам, связанное с преклонением перед внешней культурой. Это тоже было результатом воспитания... Помню тяжёлый разговор на переднем крае с артиллеристами. Командир батареи получил приказ открыть огонь по шоссе. Бойцы не двинулись с места. Я вышел из себя, назвал их трусами. Один мне ответил: «Нельзя только и делать, что палить по дороге, а потом отходить, нужно подпустить немцев поближе, попытаться объяснить им, что пора образумиться, восстать против Гитлера, и мы им в этом поможем». Другие сочувственно поддакивали. Молодой и на вид смышлёный паренёк говорил: «А в кого мы стреляем? В рабочих и крестьян. Они считают, что мы против них, мы им не даём выхода…» ... Я знал, что мой долг показать подлинное лицо фашистского солдата, который отменной ручкой записывает в красивую тетрадку кровожадный, суеверный вздор о своем расовом превосходстве, вещи бесстыдные, грязные и свирепые, способные смутить любого дикаря. Я должен был предупредить наших бойцов, что тщетно рассчитывать на классовую солидарность немецких рабочих, на то, что у солдат Гитлера заговорит совесть, не время искать в наступающей вражеской армии «добрых немцев», отдавая на смерть наши города и сёла. Я писал: «Убей немца!».

2416998_600.jpg2142386_800.jpg

Писатель Михаил Алексеев вспоминал: «Мне, политруку миномётной роты, в самые тяжёлые дни Сталинградской битвы не нужно было без конца заклинать своих бойцов: «Ни шагу назад!» Мне достаточно было прочесть стихотворение Симонова «Убей его!» — стихотворение, появившееся как раз в ту пору. Свидетельствую: оно потрясло наши солдатские души».
Поэт Михаил Львов рассказывал: «В 1944 году, на Сандомирском плацдарме, за Вислой, говорил мне мой друг-танкист о стихотворении Симонова «Убей его!»: «Я бы присвоил этому стихотворению звание Героя Советского Союза. Оно убило гитлеровцев больше, чем самый прославленный снайпер…»

Разумеется, лозунг «Убей немца!» (в отличие, например, от «Убей фашиста!» или «Смерть немецко-фашистским захватчикам!») — ни одной минуты не коммунистический, не социалистический. Это чисто буржуазно-националистический лозунг. И не случайно его автором стал Илья Эренбург (1891—1967), встретивший Октябрь 1917 года и большевиков в штыки, а позднее ставший автором хвалебного названия целой эпохи — «оттепель».
Оправданно ли было использование этого лозунга во время войны? Вопрос сложный, но не надо забывать, что в тот период против врага использовалось буквально всё, что могло пойти в ход — и проповеди митрополита Сергия, и стихи Анны Ахматовой в «Правде», и вот этот, отнюдь не советский, лозунг... Если это могло приблизить победу — значит, было оправдано. Другое дело, что потом потребовались поправки, в частности, в виде известной статьи деятеля ЦК ВКП(б) Георгия Александрова (1908—1961) в «Правде» «Товарищ Эренбург упрощает»... Статья, появившаяся в канун Победы, 14 апреля 1945 года, критиковала не старую, а новую публикацию Эренбурга, напечатанную в «Красной звезде» тремя днями ранее. Но она аккуратно давала понять, что с приближением Победы время лозунга «Убей немца!» уходит в прошлое.
«Тов. Эренбург уверяет читателей, что все немцы одинаковы и что все они в одинаковой мере будут отвечать за преступления гитлеровдев. В статье «Хватит!» говорится, будто бы «Германии нет: есть колоссальная шайка, которая разбегается, когда речь заходит об ответственности». В статье говорится также, что в Германии «все бегут, все мечутся, все топчут друг друга, пытаясь пробраться к швейцарской границе». Не составляет труда показать, что это уверение т. Эренбурга не отвечает фактам. Ныне каждый убедился, и это особенно ясно видно на опыте последних месяцев, что разные немцы по-разному воюют и по-разному ведут себя. [...] Незачем говорить, что т. Эренбург не отражает в данном случае советского общественного мнения. Красная Армия, выполняя свою великую освободительную миссию, ведет бои за ликвидацию гитлеровской армии, гитлеровского государства, гитлеровского правительства, но никогда не ставила и не ставит своей целью истребить немецкий народ. Это было бы глупо и бессмысленно... Жизни немцев, которые поведут борьбу с Гитлером или будут лояльно относиться к союзным войскам, не угрожает опасность. Конечно, тем из них, которые ведут и будут вести борьбу против Красной Армии и войск союзников за сохранение фашистских порядков, не будет никакой пощады».

1265773_800.jpg

 

 

Изменено пользователем Майкл_С

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Как обычно, сложность в какую тему кидать.

Человек, на три недели остановивший перестройку (памяти Нины Александровны Андреевой)

Спойлера с текстом не будет, там картинок много.

1 пользователю понравился пост

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
3 часа назад, SSH сказал:

Как обычно, сложность в какую тему кидать.

Человек, на три недели остановивший перестройку (памяти Нины Александровны Андреевой)

Спойлера с текстом не будет, там картинок много.

Был на 5 курсе и очень хорошо помню. Горбачев находился где-то за рубежом и, пользуясь его отсутствием, опубликовали эту статью. Сразу все притихли. 

Но было поздно. Это как ГКЧП выступил. Не было готово политики, которой можно было бы заменить политику перестройки.  Не было людей, носителей антиперестроечных идей, которые были бы не ретроградны, а прогрессивны.  Не было самих идей. Дело ведь не в том, что срочно нужно было сворачивать перестройку, а в том, из-за чего эта перестройка началась. А началась она из-за серьезного кризиса советской власти. Разрулить этот кризис и пытались перестройкой.

Статья Нины Андреевой  вышла 13 марта 1988 года.  А перед этим что произошло? Произошла реабилитация правых уклонистов.

ИМХО, дело постепенном в повороте всей страны вправо. Брежневский застой и есть то, о чем я говорю.   И реабилитация Бухарина и Рыкова была совершенно естественна.

Спойлер

Реабилитация Бухарина и Рыкова. 1988 год.

31 год назад - 4 февраля 1988 года - было издано постановление Верховного суда СССР, реабилитировшее Бухарина, Рыкова и других репрессированных в годы сталинщины. Принятию этого решения предшествовала оживленная общественная дискуссия.


Письмо Е.А. Евтушенко М.С. Горбачеву о реабилитации Н.И. Бухарина
30.06.1987


Генеральному секретарю ЦК КПСС
тов. Горбачеву М.С.
от секретаря правления Союза писателей СССР, лауреата Гос[ударственной] премии СССР поэта Евтушенко Е.А.
Дорогой Михаил Сергеевич!...

Далее..

1988 год был объявлен годом Бухарина. Не могу найти дату, когда именно был объявлен, но точно был "годом Бухарина".

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
1 минуту назад, Майкл_С сказал:

Брежневский застой и есть то, о чем я говорю.   И реабилитация Бухарина и Рыкова была совершенно естественна.

Реабилитация Бухарина и Рыкова - это не в застой, а в перестройку.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
7 минут назад, Sha-Yulin сказал:

Реабилитация Бухарина и Рыкова - это не в застой, а в перестройку.

Да.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Интересная статья — Перегудова З.И. "Сталин не был агентом охранки. Ленин не приказывал расстрелять царскую семью"

Спойлер

Перегудова З.И. "Сталин не был агентом охранки. Ленин не приказывал расстрелять царскую семью"

 

При цитировании ссылаться на печатную версию: Перегудова З.И. «Сталин не был агентом охранки. Ленин не приказывал расстрелять царскую семью» // Историческая экспертиза. 2016. № 3. С. 337-346.

Зинаида Ивановна Перегудова, доктор исторических наук, главный специалист ГА РФ.

 

– Расскажите о вашем научном пути.

 

– ГАРФ – мое единственное место работы. После окончания Московского государственного университета я получила диплом, в котором было написано: «историк, преподаватель средней школы» – и распределение в РОНО Костромской области. С нашего курса туда распределили трех человек. Но ни один из нас не получил там работу. Костромская область не нуждалась в историках, их было перепроизводство. Нам предложили места биолога, географа, преподавателя немецкого языка.

 

В Министерстве, куда обратилась за перераспределением, выдали справку о свободном распределении, т.е. – устраиваетесь сами. Я, мои родственники и друзья искали для меня работу в школах, библиотеках, музеях, но увы… Мест нигде не было. Конечно, не было и речи, чтобы найти место по специальности, так как я окончила кафедру Южных и Западных славян и специализировалась по Болгарии и Сербии. В конце концов стала устраиваться на временную работу диспетчером в НИИ труда. Периодически созванивалась со своими бывшими университетскими друзьями, все как-то устраивались на работу, но не всегда по специальности. Неожиданно мне позвонила моя коллежанка по группе Ксения Хвостова и сообщила, что есть место в историческом архиве. Ее отец, в то время начальник Архивного управления МИД СССР, крупный ученый-международник Хвостов Владимир Михайлович, когда узнал, что я без работы, выяснил, что в Архивном управлении МВД СССР намечается вакансия и, если я не против, то он переговорит обо мне с руководством. Конечно, я ужасно обрадовалась и, безусловно, была согласна. Через несколько дней мне позвонили и вызвали на собеседование. А еще через несколько дней я стала младшим научным сотрудником Центрального государственного исторического архива СССР в Москве. В то время в стране было два государственных исторических архива: в Москве и Ленинграде. После ряда реорганизаций этот архив стал отделом ГА РФ. Так я стала архивистом на всю жизнь. Прошла все этапы работы от младшего научного сотрудника до руководителя отдела фондов по истории революционного движения ХIХ – нач. ХХ в. Потом, в связи с возрастом, оставила свою должность и в настоящее время являюсь главным специалистом ГА РФ.

 

Считаю наш архив самым интересным архивом страны. И, даже проработав много лет, работая с документами, практически каждый день узнаю и нахожу что-то новое и интересное. Правда, уже позднее меня приглашали в Историко-архивный институт, во ВНИИДАД, Институт славяноведения, но я осталась верна своему архиву. Зарплаты, правда, всегда у нас были маленькие, сейчас мы даже не входим в категорию научных учреждений, что было при поступлении моем на службу, сотрудники за степень не получают. Мужчины не выдерживают, уходят. Но сейчас иногда думаю, что это я должна платить архиву за возможность работать в нем, настолько работа в нем увлекает.

 

Мне повезло еще и в том плане, что, интересуясь более всего XIX веком, попала в архив, где хранятся документы этого периода. Это – Верховный Уголовный суд и Следственная комиссия по делу декабристов, Третье отделение собственной его императорского величества канцелярии, пришедший ему на смену Департамент полиции МВД, Штаб Отдельного корпуса жандармов, различные следственные комиссии, т.е. вся политическая история России сосредоточена в этом архиве. Все фонды невозможно перечислить. Здесь же огромный интереснейший комплекс личных фондов. Это общественные и государственные деятели России: Кропоткин П.А., Лавров П.Л., Бакунин М.А., Горчаков А.М., Игнатьев Н.П., Водовозов В.В., Джунковский В.Ф. и др. В этом же архиве хранится большой комплекс документов семьи Романовых: императоры, начиная с Александра I и кончая Николаем II, русские императрицы, великие князья и княгини, великие княжны, князья императорской крови. Конечно, когда мы объединились с архивом Октябрьской революции и социалистического строительства СССР, то и рамки изучаемого материала расширились. Я уже не стала ограничиваться исторической частью архива, а в силу служебных и плановых заданий стала работать с белоэмигрантскими, белогвардейскими материалами, потом с документами советского периода, которые стали как бы продолжением тех материалов, которые я ранее изучала и увидела судьбы некоторых лиц, которые встречались в материалах Департамента полиции.

За время работы в архиве более всего приходилось работать с материалами Департамент полиции. Фонд в то время был достаточно сложный для использования. Приходилось много консультировать исследователей, и я видела, что для облегчения их работы стоило бы написать какие-то памятки, пособия, которые вводили исследователей в тайны «охранки» и облегчали бы исследователям работу в Читальном зале. Работать со старыми делопроизводственными описями было очень трудно. Заголовки, как правило, не вскрывали всего состава документов в деле. Поэтому наше руководство задумало готовить различные справочные пособия, каталоги, которые бы раскрывали содержание архивных дел. Большая группа сотрудников, в которую включили и меня, составляли тематические каталоги к материалам первой и третьей экспедиций Третьего отделения. В эти же годы проводилась каталогизация материалов Департамента полиции. Занимаясь настоящей исследовательской работой, читали дела целиком, все факты брали на учет. В результате вырисовывалась системная картина работы этих учреждений, постепенно сроднилась с ними. По почерку, по знакомым подписям уже видишь и понимаешь, как распределялись руководители учреждений, как они шли на повышение и т.д. Мои кандидатская и докторская диссертации были связаны с Департаментом полиции. Они как пособия для тех, кто работает с фондами политического розыска царской России.

Много времени я уделяла и личным фондам. Иногда планировала на себя чисто техническую работу, например, проверка наличия материалов, которую должен проходить фонд каждые пять лет. Только при проверке наличия можно подержать в руках каждое дело из фонда и вплотную познакомиться с ним.

 

Но первоначальная работа, на которую меня взяли – это была справочная работа. Был период реабилитации тех лиц, которые пострадали во времена сталинских репрессий, и было очень много запросов, связанных с проверкой этих лиц на предмет их революционной деятельности, а некоторые проверялись на предмет сотрудничества с царской полицией. Когда работала с этими письмами и запросами, поняла, каков был размах репрессий. Из одного маленького населенного пункта порой приходили запросы со списками на сто и более человек. Почти все эти запросы были отрицательными, т.е. репрессированы люди были необоснованно.

 

Потом меня перевели в отдел использования. Здесь пришлось заниматься выставками, подготовкой встреч с общественностью. Мы готовили выездные выставки на фабрики, на заводы к юбилеям революции 1905 и 1917. Нужно было показать людей, которые принимали участие в революционном движении.

В первые годы моей работы были еще остатки необработанных фондов. Главархив напоминал всегда, что в архивах не должно быть неучтенных и необработанных дел. Были проверки и выговоры руководству. Мы все брали социалистические обязательства и проводили дополнительно к плану описание документов. В необработанном состоянии к нам попал такой важный комплекс документов как «Вещественные доказательства» – это документы, которые были изъяты при обысках и арестах редакций легальных и нелегальных изданий, частных лиц. Среди них – огромное число рукописных трудов: публицистика, философия, социология, беллетристика и т.д. В том числе редакционные материалы журнала «Работница», газеты «Новая жизнь» и др. Правда, потом некоторые материалы пришлось передать в бывший архив ИМЛ. И здесь так же с коллегами принимала участие в их обработке.

При проведении справочной работы мы отвечали на письма, приходившие в архив как от учреждений, так и от частных лиц. Некоторые из них были чрезвычайно интересные. Так в архив поступило необычное письмо от Натальи Николаевны Чистяковой из Ленинграда, которая сообщала, что ее мать Чистякова Александра Григорьевна, революционерка, по неточным данным в 1907–1908 гг. была осуждена к ссылке в Сибирь, где умерла в 1910 г., а ранее жила в Костроме. А она маленькой девочкой вместе с матерью была в тюрьме, в ссылке, после смерти матери была воспитана семьей революционеров. Наталья Николаевна просила подтвердить сведения о матери, сообщить, какие у нее были еще родственники, которых она ищет много лет, но безуспешно. Казалось, что письмо пришло не совсем по адресу. Но, когда мы стали искать ее мать в картотеке Департамента полиции, то были потрясены судьбой этой большой семьи. Александра Григорьевна вместе со своими сестрами Анной и Еликонидой работала в подпольных типографиях в Костроме и в Москве. Им помогал отец, Григорий Степанович Чистяков. В Москве Александра работала нелегально под чужой фамилией и при аресте не раскрыла себя. Вместе с ребенком двух лет она содержалась в Бутырской тюрьме. И вот, именно эта девочка уже в 1960-е годы написала письмо с просьбой разыскать ее родственников. Выявленные документы по этому письму были чрезвычайно интересны. Мы сообщили все сведения, что были обнаружены в нашем архиве. Но я никак не могла успокоиться и вечерами пропадала в архиве г. Москвы, смотрела материалы Московской судебной палаты, Бутырской тюрьмы, нашла дополнительные материалы о маленькой девочке, о том, как к ней относились заключенные, как передавали ей с воли куклы, о сестрах Александры, нашла родственников. Из всего этого вышла небольшая книжечка – «Строго законспирированы» (М., 1985). Это был мой первый опус. Уже после публикации книжечки мы нашли тетушку Натальи Николаевны, Еликониду Григорьевну. К сожалению, я встретилась с тетушкой за несколько дней до ее смерти в больнице, и многого она рассказать уже не могла. Откликнулась ее двоюродная сестра, которая сообщила, что они много лет искали девочку Наташу и не могли найти. Это был очень интересный поиск.

 

Несколько слов о методике работы с письмами. Каждый получаемый запрос мы в первую очередь проверяли по двум картотекам на секретных сотрудников: картотеке Департамента полиции, созданной ее чиновниками и картотеке секретных сотрудников, которая была создана в 20-40-ые годы по материалам и нашего архива, и на базе сведений, находившихся на местах, в областных архивах, и пришла к выводу, что многие лица внесены в эту картотеку безосновательно. Это были священники, напутствующие лиц, приговоренных к смертной казни, врачи, констатировавшие смерть. Но самое страшное было то, что в эту картотеку были включены лица, не имевшие никакого отношения к полиции, по ошибке архивистов, не знавших и не понявших терминологию жандармской переписки.

В свое время к нам в архив было обращение Золотаревой Нателлы Михайловны, в прошлом ученицы Нины Фердинандовны Агаджановой, профессиональной революционерки, а в советское время – кинематографисте, авторе целого ряда сценариев первых советских фильмов. Она была одним из авторов сценария фильма «Броненосец Потемкин». Золотарева предполагала писать сценарий фильма уже об Агаджановой. Наше руководство ей не посоветовало. Причиной было то, что она упоминалась в картотеке секретных сотрудников, и карточка на нее была поставлена на основании материалов Вологодского областного архива. В картотеке Департамента полиции ее фамилии не было. Прошло время и архив начал собирать личные фонды деятелей революцинного движения. Одной из первых в списке была Нина Фердинандовна Агаджанова. Так была она или не была секретным сотрудником? В этом надо было разобраться. Были запрошены документы из Вологодского архива, которые показали, что Агаджанова была занесена в эту картотеку безо всяких на то оснований. Когда она была в ссылке в Вологодской губернии, ее вызвал на допрос один из чинов Губернского жандармского управления и намекнул, не может ли она давать сведения по ссылке. После этого она написала письмо своей приятельнице об этом разговоре и предложении. Когда же началась работа по составлению картотеки по выявлению секретной агентуры, то местные архивисты посчитали, что сведения Агаджановой, изложенные в письме к приятельнице, являются достаточным основанием, чтобы включить ее в список секретных сотрудников. Впоследствии, когда во время отпуска состоялось мое путешествие на Белое море, мне удалось побывать в Вологде и поработать в Вологодском архиве и Музее «Вологодская ссылка». В архивохранилищах архива и музея имелись достаточно важные документы об этой интересной личности, но только как о деятельнице революционного движения. Впоследствии я познакомилась с Ниной Фердинандовной, записывала ее воспоминания, собирала документы о ней, изучала наши документы, сравнивала с тем, что она рассказывала. Она прекрасно помнила все, что было в то далекое дореволюционное время. Правда, Агаджановой интересовались и другие историки. В 1974 г. в соавторстве с Арутюновым Г.А. в Ереване на армянском языке вышла небольшая книга «Нунэ». А почти через десять лет у меня с другим соавтором, Лейберовым Игорем Павловичем, в ленинградском издательстве вышла книга «Подвиг Нунэ» (Л., 1985). Так постепенно у меня возник интерес не только изучать материалы, но и писать о своих находках.

Что касается же указанной картотеки, то стала более внимательно работать с ней, более четко проверять лиц, которые в ней упоминались, насколько правомочно они внесены в эту картотеку.

Могу привести еще один пример безосновательного обвинения. Был такой крестьянский писатель Иван Егорович Вольнов. Он был эсером, за свою революционную деятельность сослан в Сибирь, откуда бежал, приехал на остров Капри, был близок к Горькому. Они даже стали друзьями. Там же Вольнов встретил свою любовь и решил жениться. Поскольку документов у него не было, то для оформления брака он написал письмо своим родственникам, чтобы они прислали ему свидетельство о рождении и подписался: Иван Вольный. Это письмо перлюстрировали, и между Департаментом полиции и Орловским ГЖУ началась переписка, кто такой Иван Вольный? Перлюстрация обозначалась буквами «сс» (совершенно секретно). Письмо с этой пометкой в полицейской переписке было названо агентурным, потому что было получено Департаментом полиции незаконным путем, агентурным путем. В переписке между Департаментом полиции и местным губернским жандармским управлением Вольнов назван «автором агентурных сведений», то есть автором этого письма, которое по своему содержанию ничего не представляло крамольного, не было никаким донесением, а личным письмом к родным. Но местные архивисты не стали искать эти сведения и выяснять, что это было, включили Вольнова в список секретных сотрудников. Только благодаря нашему архиву удалось восстановить честное имя Вольнова. Его реабилитировали. Горький всегда говорил, что Вольнов никакого отношения к агентуре не имел.

 

Но в то же время стоит сказать, что к нам за справками о революционной деятельности два или три раза обращались люди, действительно причастные к сотрудничеству с охранкой. Примерно в 1970 году было письмо с просьбой прислать справку о революционной деятельности. Автор письма сообщал, что при Сталине был осужден, сейчас он реабилитирован, получает пенсию республиканского значения, но хочет пенсию союзного значения. Просит выдать ему справку о революционной деятельности. Я думаю, расчет был на то, что документы сгорели в 1917 г. Многие знали, что в период Февральской революции сгорела Судебная палата в Петрограде, Петербургское ГЖУ, охранное отделение, горел Департамент полиции. Но картотека секретных сотрудников, как я сказала ранее, сохранилась. Наш сотрудник Александр Голодко готовил эту справку. Он обнаружил, что были два человека из одного села с одним и тем же именем и отчеством, с одной и той же фамилией. Один секретный сотрудник, другой – нет. В делах сохранились анкеты на этих лиц, где имелись сведения о родителях, их имя-отчество, девичья фамилия матери. Из архива написали: для работы над вашим запросом просим сообщить имя-отчество матери и отца, желательно девичью фамилию матери. Тот присылает эти данные. И оказывается, что это – секретный сотрудник.

 

Еще один человек, назовем его первой буквой его фамилии «Д», с которым я сама встречалась, не был секретным сотрудником, но он, будучи арестован, стал давать информацию о своих сокамерниках. В одном письме он пишет о разговорах сокамерников и сообщает, что его сокамерники начали подозревать, ему грозит опасность, и он просит перевести его в лазарет. Когда перевели его в лазарет, он стал сообщать, что там происходит, какие ведутся разговоры и что медсестра передает записки от арестантов на волю. В период репрессий он был арестован именно за это дело. Когда пошел процесс реабилитации, решил получать повышенную пенсию за свою революционную деятельность. Написал письмо в архив.

Существовала инструкция по составлению справок, согласно которой архив выдавал полную справку со всеми имеющимися на данного человека сведениями. Поэтому, написав справку о его революционной деятельности, мы обязаны были сообщить и этот негативный материал, в результате которого пострадали люди. Перед нами встал вопрос, есть ли смысл ему выдавать справку, но на письмо мы должны ответить. Существовала в таких случаях форма окончания переписки. Автор письма отказывался от справки. Исполнитель на ней писал, что после проведенной беседы, он отказывается от справки, документация передавалась в делопроизводство. Руководитель нашего отдела позвонила заявителю по телефону и пригласила его прийти для беседы в приемную архивного управления, куда мы принесли его дело. Пришел человек достаточно благополучной внешности: очки в золотой оправе, шапочка каракулевая пирожком, каракулевой воротник, красивое пальто. Говорил с достоинством. Мы дали ему прочитать справку, он посмотрел ее и сказал, что этого он не делал, именно в этом его обвиняли и за это он уже отсидел. Но это все неправда, и доказать это он в то время не смог. Разговор был долгий и тяжелый. Нам пришлось показать все дело, где было пять его писем достаточно серьезного содержания, он долго и внимательно его читал. Что интересно, что почерк его совсем не изменился: заявление в архив и тюремные записки были написаны одной рукой. Заведующая приемной сказала, обращаясь к «Д», что ему стоит отказаться от справки, и она останется в архиве в делопроизводстве, если же он настаивает, чтобы мы дали справку о революционной деятельности, то мы можем выдать только такую, какую он только что прочитал. Он ушел, сказав, что нам позвонит. Мы трижды встречались с ним. Последний раз он сообщил, что еще раз хочет посмотреть документы. Пришел совершенно изменившийся человек. Видно эти дни дались ему очень тяжело. Мы принесли дело. Нас сидело человека четыре. Мы дело из рук не выпускаем. Он прочитал. Говорит, я вас умоляю справку никуда не посылать, потому что это может отразиться на моих детях, они занимают высокие посты.

 

Еще один человек в то же время обратился. Он был переводчиком в Департаменте полиции. Он написал, что отсидел очень много лет, стажа рабочего нет, и теперь никакой пенсии не дают. Дайте мне справку, что я до революции был просто рядовым сотрудником Департамента полиции. Мы посмотрели. Он действительно был переводчиком. Но в то же время он работал и как секретный сотрудник. Мы думаем, покажем ему дело. Написали, что для получения справки нам нужно с вами обговорить этот вопрос, просьба прийти и иметь при себе паспорт. Но он не пришел. Видимо понял, что мы нашли данные о его деятельности в качестве секретного сотрудника.

 

– Вы с 1957 года работали в архиве, а диссертацию начали писать гораздо позже. Почему Вы сразу не взялись за научную работу?

– Во-первых, хотя архив и считался научным учреждением, но, как правило, написание статей и диссертаций как-то не очень приветствовалось – это та работа, которую называли в шутку, между собой, работой «в лично корыстных целях». Главное было – выполнение плановых работ. Хотя несколько кандидатов работало в архиве. Легче было в этом плане в функциональных отделах, например, в публикаторском отделе, где готовили тематические сборники, у них были библиотечные дни и более спокойный режим работы. Но в первые годы работы я не ставила перед собой такой задачи.

В университете у меня были преподаватели старой еще дореволюционной школы, такие как Всеволод Игоревич Авдиев и Марк Осипович Косвен, Сергей Данилович Сказкин и более новое поколение П.А. Зайончковский, С. А. Никитин, И.М. Белявская, Г.А. Федоров-Давыдов и др. Я на них молилась и считала, что незачем пополнять армию историков среднего уровня. Думала, что лучше я буду хорошим архивистом. В то же время иногда мне приходилось консультировать ученых с очень слабой подготовкой, и я видела уровень некоторых из них. Я сравнивала эти школы.

 

Моему становлению как ученого много помогло общение с Петром Андреевичем Зайончковским. Он был членом нашего Ученого совета. Много работал в архиве, сидел, как правило, в рабочей комнате архива. Он, как истинный педагог, не раз обращался ко мне с «просьбами»: «Зинаида Ивановна, я что-то не пойму, как было устроено то-то и то-то в Третьем отделении, или в Департаменте полиции. Не подскажете?». Это заставляло меня систематически изучать структуру тех учреждений, которые мы хранили. Сейчас я думаю, что, конечно , это была и своего рода тактика, чтобы я стала заниматься наукой. Большое влияние оказал ученик Зайончковского и мой научный руководитель – Николай Петрович Ерошкин и уже его ученик, Александр Давидович Степанский. Хорошей научной школой было мое общение с Институтом истории, сектором В.И. Бовыкина, где несколько раз выступала с обзором материалов нашего отдела. Были обсуждения, были вопросы и опять были пожелания изучать состав материалов архива, историю государственных учреждений дореволюционной России.

 

Петр Андреевич Зайнчковский, Ирина Михайловна Пушкарева, Наталья Михайловна Пирумова настаивали, чтобы я села писать диссертацию. И когда я написала вариант диссертации, Пушкарева не только прочла, но и сделала массу полезных замечаний. Я защищала кандидатскую диссертацию довольно поздно в 1989 году. Честно говоря, в более раннее время мне бы и не дали защищать тему по Департаменту полиции. Перед тем как защищаться я несколько раз ходила на защиту посмотреть, как надо себя держать, как публика реагирует. И обычно на защиту приходил сам защищающийся, его оппоненты, ну и группа поддержки из родственников и друзей – десятка два человек. Когда же была моя защита – в зале Историко-архивного института были заполнены все места, примерно 200. Когда защита закончилась, эти неизвестные люди как по команде встали и вышли чуть ли не строем, стало ясно из какого учреждения были эти историки в штатском.

Одним из оппонентов моей кандидатской диссертации был Шелохаев Валентин Валентинович, моя работа ему понравилась. Тема политической полиции к этому времени практически не была разработана, и он очень советовал написать книгу о Департаменте, взяв за основу кандидатскую диссертацию. Честно говоря, эта мысль мне понравилась. Документов уже накопилось много и хотелось выплеснуться и рассказать, что же такое Департамент полиции и его сотрудники.

Я подала заявку на конкурс в РГНФ и в течении трех лет написала книгу «Политический сыск России 1880-1917 год», которую защитила в качестве докторской диссертации. Потом многие наши исследователи Читального зала приходили и благодарили меня за эту работу, так как она им очень помогла разобраться во всех сложностях этого учреждения и в поиске необходимых документов. Структура секретной полиции была очень запутанной. Департамент полиции руководил губернскими жандармскими управлениями. В то же время был Штаб корпуса жандармов, которому подчиняется личный состав жандармерии. Департамент полиции дает распоряжение начальникам ГЖУ. Те отчитываются по политической части Департаменту полиции, а по военной линии они подчиняются Штабу корпуса жандармов. В то же время есть охранные отделения, которые создаются Департаментом полиции. Эти учреждения непосредственно подчиняются Департаменту полиции. В то же время сотрудники охранных отделений – военные, то есть они также относятся к Штабу корпуса жандармов. Здесь есть масса всяких сложностей, разобраться в которых помогла моя книга. В 2013 вышло ее второе издание.

Недавно я составляла список опубликованных работ. В общей сложности список включает около 230 наименований статей, заметок, публикаций, книг. Ряд статей было опубликовано в научных журналах, сборниках, альманахах, книгах. Удалось подготовить несколько интересных публикаций – это двухтомное издание «“Охранка”. Воспоминания руководителей политического сыска» (М., 2004); Глобачев К. И. «Правда о русской революции: Воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения» (М., 2009); Блок А.А. «Последние дни Императорской власти» (М., 2012). Последние работы, в которых принимала участие, – «Дневники императора Николая II за 1894–1918 гг.», вышедшие в двух томах, трех книгах. Первый том вышел в 2011 г, последние – в 2013.

 

– В Вашей книге затронут и сакраментальный вопрос о сотрудничестве Сталина с охранкой

 

– У меня всегда шли споры по этому вопросу с моим соавтором по книге об Агаджановой – Георгием Анастасовичем Арутюновым. Он мне доказывал что Сталин был секретным сотрудником. Я говорила: где доказательства? В материалах архива сведений нет, их не было и в 1917 г., когда работали различные комиссии по выявлению секретной агентуры. В делопроизводственной картотеке на секретных сотрудников, сотрудничавших с полицией как в центре, так и на местах его фамилия не упоминается.

Дело в том, что еще до разговора с Арутюновым один из моих знакомых рассказал, что несколько лет назад в спецхране он видел журнал «Лайф», в котором был опубликован документ, который яко бы свидетельствовал о сотрудничестве Сталина с секретной полицией и назвал мне номер исходящего документа и его дату. Зная делопроизводство Департамента полиции и систему распределения исходящих номеров по структурам, я поняла, что это какая-то не очень важная переписка по 1-му делопроизводству. А так как журналы исходящих бумаг у нас в архиве сохранились, то я убедилась в этом. Документ за таким исходящим номером не имел никакого отношения к Сталину.

Уже в перестройку Юлиан Семенов показал мне эту публикацию из журнала «Лайф» за 1956 год. Он предполагал сделать большую статью с публикацией этого документа в «Совершенно секретно» и просил меня как специалиста по дореволюционным фондам дать экспертную оценку этому документу. Поскольку я уже слышала об этом документе, а теперь увидела его фотокопию и увидела ряд несоответствий, была уверена, что это – фальшивка, о чем сразу сказала Юлиану Семеновичу: не может быть входящих документов с таким номером в особом отделе, где содержалась вся информация о секретных агентах; в документе указан номер 1-го делопроизводства, который не имеет отношения а Сталину; подпись не Еремина, она подделана.

И все-таки этот документ был опубликован в газете «Московская правда» Арутюновым Г.А., д. и. н. (в то время профессором Высшей школы профсоюзного движения) и профессором Института Международных отношений Волковым Ф.Д. с ссылкой, что подлинник находится в нашем архиве. Это, конечно, был большой прокол публикаторов. Накануне публикации Георгий Анастасович позвонил мне, но не стал ничего говорить о предстоящей публикации. Он решил поговорить на тот предмет, что все-таки Сталин – секретный сотрудник и кличка у него «Фикус». Я ему отвечала, что этого не может быть. Сталин находится в ссылке в Вологде, потом в Туруханске, а «Фикус» сообщает данные о деятельности местной организации. На следующий день появляется эта заметка в «Московской правде», вижу в тексте статьи идет разрядка. Видимо, в этом месте была написана кличка «Фикус», но в самый последний момент ее сняли.

После публикации начались звонки и вопросы. Я отвечаю, что это фальшивка, и многие западные историки ее давно отвергли. Даже Троцкий не считал Сталина агентом Департамента полиции. А далее меня вызывают к начальнику главка Федору Михайловичу Ваганову. Он говорит: «Зинаида Ивановна, у вас хранится такой документ, и вы молчите». Я отвечаю, что у нас его нет, он был опубликован в журнале «Лайф» и я считаю его фальшивкой. Он говорит: «Позвоните в редакцию, выясните, почему Арутюнов пишет, что он видел у нас этот документ, выясните шифр дела, дело мне на стол». Я позвонила в газету. Мне сказали номер дела, на которое ссылался Арутюнов. Я достала этот дело с этим номером. На мое счастье, там была еще дореволюционная нумерация. Ни одной страницы не вырвано. Я написала докладную записку, издожив все, что я знала по этому вопросу. Пошла к Ваганову и говорю, что я ничего не скрыла, не вырвала, не спрятала. В деле этого действительно нет и не могло быть. Если письмо было послано в Сибирь, то оно в Сибири должно быть. У нас должен быть черновик. Но у нас и черновика нет, и документа такого не должно быть. За подписью Ваганова пошло опровержение в газету, а мне дано было задание изучить этот вопрос. У нас директор тогда был Борис Иванович Коптелов. Он достал журнал «Лайф», скопировали письмо «Еремина». Мы решили досконально изучить документ и написать статью. Я сразу увидела, что штамп был устаревшим, входящий и исходящий номера написаны одной рукой. Кроме того, Сталин к этому времени – июль 1913 – не был известен как Сталин. В письме написано Иосиф Виссарионович, но в официальной переписке могло быть написано только Иосиф Висарионов Джугашвили. Согласно письму, он помог раскрыть полиции Авлабарскую подпольную типографию. Но она была арестована тогда, когда Сталин был за рубежом, на четвертом съезде РСДРП в Стокгольме. Подпись под письмом явно была подделана. Подчерковедческую экспертизу провела Д.П. Поташник, крупный специалист в этой области, доцент кафедры криминалистики юридического факультета МГУ. Она однозначна доказала, что это подпись не Еремина. Письмо было направлено в Енисейское охранное отделение. В то время не было Енисейского охранного отделения, а был розыскной пункт. Александр Владимирович Островский подсчитал, что я обнаружила в этом документе 13 или 14 неточностей. Мне удалось доказать, что фальшивку изобрел Руссиянов, который был последним начальником енисейского розыскного пункта, под наблюдением которого был Сталин. Руссиянов возглавил особый отдел у Колчака, а потом оказался в эмиграции. Вначале – в Китае, а потом он жил в Америке. Его архив сохранился. Некоторые материалы мне прислали. Изготовить фальшивку Руссиянову помогал царский дипломат Головачов.

Когда я была в 2013 году в Нью-Йорке, я обнаружила в фонде Головачова еще одну фальшивку, согласно которой Сталин и в ссылке продолжал работать как секретный сотрудник и давал сведения приставу под кличкой Давид. Этот материал еще не опубликован. Вместе с Арутюновым идею о сотрудничестве Сталина с охранкой поддерживала историк Зоря Серебрякова – дочь писательницы Галины Серебряковой. Обе были репрессированы при Сталине. Зоря Серебрякова по телефону мне как-то сказала, что даже если Сталин не был секретным сотрудником, его надо секретным сотрудником сделать. Я понимаю ее личные отношения к вождю. Но на мой взгляд, нельзя со Сталиным бороться сталинскими же методами.

 

– Какими научными проблемами Вы занимаетесь в настоящее время?

Меня много лет волнуют два сюжета, связанные с последними днями жизни царской семьи. Это перевозка Николая II, императрицы Александры Федоровны и великой княжны Марии из Тобольска в Екатеринбург. Это мероприятие было поручено выполнить Яковлеву В.В. (настоящее имя – Константин Мячин). И второе – кто принял решение о расстреле царской семьи. Этими вопросами интересуются многие российские и зарубежные историки. Об этом много написано, практически пользуясь одними источниками, ученые выдвигают кардинально противоположные точки зрения. И мне очень хочется самой в этом разобраться.

Сейчас очень внимательно изучаю все документы, которые сохранились в архиве о пути царской семьи из Тобольска в Екатеринбург, изучаю литературу, точки зрения историков, материалы дискуссий по этим вопросам. Кто принял решение о расстреле царской семьи: Свердлов Я.М., Ленин В.И., или екатеринбургские большевики, и прихожу к выводу, что местные екатеринбургские власти несут полную ответственность за этот расстрел. Сохранились телеграммы, которыми обменивались Москва, Кремль и Екатеринбург, текст телеграфных переговоров. Кроме того сохранились воспоминания участников расстрела.

Свердлов послал Яковлева в Тобольск, чтобы перевезти царскую семью в Екатеринбург. Причем план был таков: из Екатеринбурга привезти царскую семью в Москву и предать суду. Это была позиция Ленина. Троцкий тоже мечтал об этом. И, очевидно, такое указание было дано Яковлеву. В данном вопросе большевики, как и во многих других случаях, подражали деятелям Великой французской революции, их суду над Людовиком XVI. И надо признать, что с пропагандистской точки зрения суд был намного выигрышнее бессудного расстрела. Приехав в Тобольск, Яковлев столкнулся с противодействием отрядов, приехавших из Екатеринбурга и Омска. После сложных переговоров Яковлеву удалось договориться с охраной еще временного правительства об организации поездки, но ему передавали, что едва ли он довезет семью живой до Екатеринбурга. На дороге между Тобольском и Тюменью уральцы устроили засаду и даже предупреждали Яковлева не садиться в одни сани с царем, это опасно. Но Яковлеву удалось обойти засаду, изменить маршрут движения и доставить царя в Омск. И здесь вопрос: почему в Омск? События и обстановка в Тобольске, те разговоры, которые там велись, указывали на то, что уже существует мнение в руководящих кругах Екатеринбурга уничтожить императора. Из Омска Яковлев посылал Свердлову телеграммы, что не ручается за жизнь царя, если он попадет на Урал. И предлагает спрятать царя в одном из округов, откуда всегда можно будет доставить императора в Москву, а из Екатеринбурга едва ли. Дальше идут переговоры между Москвой и Екатеринбургом. Ленин по прямому проводу говорит: Яковлев – наше доверенное лицо и ему необходимо подчиниться. Екатеринбургские чекисты отвечают, что Яковлев – предатель, что он повернул поезд на Омск и пытался спасти царя, в то время как должен ехать в Екатеринбург. Екатеринбуржцы откровенно игнорировали все требования Ленина и Свердлова, но делали вид, что подчиняются всем требованиям Кремля. Они так постановили, и они требуют привезти царя в Екатеринбург. Московское правительство в реальности не контролировало действия местных властей и часто задним числом одобряло их действия, чтобы сохранить видимость наличия «вертикали власти». Из Омска Яковлев был вынужден повернуть на Екатеринбург.

 

– Почему большевики Екатеринбурга хотели убить царя?

 

– Это просто был такой варварский настрой. Будучи уже под Николай выходил из дома, здоровался с солдатами, и они не всегда отвечали. Как-то офицер охраны, выходец чуть ли не из крестьян, не подал ему руки. Царь спросил: за что же ты братец так? И тот стал выговаривать царю за Кровавое воскресенье, войну и т.д. Были, конечно, и другие среди солдат охраны, которые видели как достойно себя ведет царская семья в тяжелых условиях. Но они не могли показать своих симпатий, потому что окружение было другое.

 

– Прямых указаний расстрелять ни от Ленина, ни от Свердлова не поступало?

 

– Нет. Это решение было утверждено в Москве постфактум. Это была такая игра. В Екатеринбурге делали вид, что подчиняются. На самом деле не выполняют распоряжений. Они вынудили Яковлева уехать, не закончив своих обязательств. Сохранилась записка, подписанная Яковлевым, но написанная рукой Белобородова, в которой он сообщал, что отказывается дальше проводить работу по перевозке царской семьи, что свои полномочия передает местным товарищам. А на телеграммы Москвы из Екатеринбурга отвечают, что не могут Яковлева найти. Решение о расстреле они приняли за три дня до его исполнения. После этого написали в Москву, что суд был невозможен в связи с наступлением белых. Но сами успели выехать в Москву и привезли туда материалы царской семьи, в том числе дневники Николая.

 

– Спасибо я думаю, у этого интервью будет много читателей.

 

Изменено пользователем iocube

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Прочитал статью на ВПК Бессмысленный «Прибой». Как бы и пояснение ровное и задач для кораблей на расстоянии менее 500 км не видится как-то. Но может совместно использовать с группой прикрытия с системами ПВО-ПРО. В общем не верится бессмысленность постройки как-то.

Спойлер

Бессмысленный «Прибой»

В Керчи начато строительство совершенно ненужных ВМФ универсальных десантных вертолетоносцев. Переделают ли их в легкие авианосцы?
29 июля 2020
Гордость судостроительной промышленности СССР – Керченский завод «Залив». Фото: business-crimea.com
fb-1.png tw-1.png vk-1.png ok-1.png

На минувшей неделе в один день состоялась закладка нескольких крупных боевых кораблей океанской зоны. В их числе и два принципиально новых для нас универсальных десантных корабля (УДК) проекта 23900 («Прибой»). Закладка УДК состоялась на  судостроительном заводе «Залив», расположенном в Керчи (Крым), в присутствии президента Владимира Путина.  Ввод в строй первого «Прибоя» предполагается к 2027 году. В открытых источниках приводятся данные о  водоизмещении в 25 000 тонн.

Но это – совершенно ненужные стране вертолетоносцы. Гораздо полезнее было бы превратить их в легкие авианосцы.

«Мистралям» на замену

Модель этого перспективного УДК представили широкой публике еще на Международном форуме «Армия-2015». Этот корабль имеет архитектуру, типичную для иностранных кораблей такого класса. Полетная палуба авианосного типа во всю длину корабля без угловой компоненты с «островом» у правого борта корабля. Однако в отличие от иностранных, на нашем УДК палуба в носовой части заострена, повторяя конфигурацию корпуса в этом районе. Форму корпуса корабля и его надстройки, судя по модели, предполагается делать без учета технологий «Стелс», во всяком случае, в части их конфигурации. Хотя специальные покрытия, снижающие радиолокационную заметность, наверняка будут.

У вертолетоносцев типа «Прибой» просматриваются носовые ворота для аппарели. Это дает основания предполагать, что сей корабль, как и советские корабли проекта 1174 типа «Иван Рогов», сможет нести десантные катера. Вероятно, он же может использоваться для высадки десанта на необорудованное побережье непосредственно с корабля.

Либо переделывайте их в легкие авианосцы, либо начинайте реальное возрождение мирного флота в РФ. Но сие можно сделать лишь в рамках общего курса на новую индустриализацию страны

Мощных РЛС обзора воздушного пространства на модели не видно. Видимо, такая задача на этот корабль возлагаться не будет. Система ПВО корабля включает исключительно средства самообороны. Однако их комплект достаточно серьезный. Судя по модели, на каждом борту предусмотрено иметь на двух спонсонах по два перспективных зенитных ракетно-пушечных комплекта «Панцирь-М». Источники в Интернете отмечают возможность установки на этих кораблях двух ЗРАК «Палаш». Вдобавок на модели на обоих носовых спонсонах видны изображения шахт установок вертикального пуска (УВП), что дает основания предполагать, что корабль может иметь побортно по одному многоканальному ЗРК самообороны. На палубной надстройке установлена башня одноствольной артиллерийской установки калибра 100 миллиметров. Ее предназначение – огневая поддержка действий десанта при высадке и на берегу. Данных по скорости его хода не имеется. Однако, судя по архитектуре корабля, обводам корпуса и наличию носовой аппарели, максимальный ход вряд ли будет больше 20–24 узлов.

Прямых указаний на количественный состав авиагруппы в открытых источниках нет. Но исходя из водоизмещения этого корабля и его конфигурации в сопоставлении с составом авиагруппы американских и французских УДК, можно допустить, что эти корабли несут до 15–20 вертолетов различных классов. Предполагается, что в составе авиагруппы этого корабля могут входить вертолеты ударные Ка-52К, противолодочные Ка-27, транспортно-боевые Ка-29 и радиолокационного обнаружения Ка-31. То есть рассматривается возможность использования этого корабля не только для решения задач высадки морских десантов, но и в качестве легкого противолодочного авианосца.

Судя по модели, ограниченные размеры палубы позволяют разместить на ней только четыре позиции для взлета винтокрылов – они показаны окружностями и четыре позиции для предполетной подготовки. То бишь корабль сможет оперировать группами по четыре вертолета. Однако, учитывая сравнительно небольшой состав авиагруппы корабля, такое количество стартовых позиций можно считать вполне достаточным. Для сравнения: американские УДК имеют возможность оперировать группами по 12 и более машин. Правда, их водоизмещение существенно больше – свыше 40 000 тонн, а число летательных аппаратов – вертолетов и самолетов вертикального взлета и посадки (СВВП) – более 40. По данным, приведенным на форуме «Армия-2015», десантовместимость этого корабля равноценна нашему ДВКД проекта 1174 и французскому типа «Мистраль» – около 500 человек личного состава с вооружением и боевой техникой. И делали «Прибой» на замену так и не поставленным в РФ «Мистралям».

Несбалансированность вертолетоносца

В целом «Прибой» куда больше отвечает задачам нашего флота, нежели «Мистраль». Вместе с тем предполагаемая десантоемкость и состав авиагруппы корабля нельзя считать сбалансированными.

Ведь универсальные десантные корабли создавались для того, чтобы при высадке первого эшелона десанта осуществить так называемый «вертикальный охват», когда часть десанта высаживается непосредственно на берег, тогда как другая его партия высаживается в тактической или даже оперативной глубине противодесантной обороны. Две трети амфибийных сил выходят непосредственно на берег, а одна треть – выбрасывается в глубине обороны противника вертолетами. Высаживаемая с моря часть сил захватывает плацдарм и закрепляется на нем, а высаженная в тылу противника с вертолетов группа должна уничтожить артиллерийские батареи, средства ПВО и пресечь подход резервов противодесантной обороны. Вплоть до момента, пока морская пехота на берегу не захватит плацдарм и не закрепится на нем. Поэтому УДК, имея многочисленную вертолетную группу и десантные катера, призваны высаживать первый эшелон десанта на берег в указанных пропорциях.

Бессмысленный «Прибой»
Фото: bastion-karpenko.ru

Таковые выработаны американцами по опыту многочисленных войн, вооруженных конфликтов и учений на протяжении второй половины ХХ столетия, где они в рамках концепции «Флот против берега» отрабатывались на практике в ходе высадки различного масштаба. Поэтому для оценки нашего УДК американские мерки вполне годятся как основа. Учитывая, что его десантовместимость может составить около 500 человек, то получается, что 150–170 человек должны десантироваться вертолетами, а остальные – катерами.

Для выброски морпехов вертолетами наш УДК сможет использовать только основной транспортно-боевой вертолет морской авиации России – Ка-29, имеющий грузоподъемность до 4 тонн и способный принять на борт до 16 бойцов. А это означает, что бронетехнику воздушным путем перебросить невозможно. Только живую силу и ограниченную номенклатуру вооружения, в лучшем случае – легкие транспортные средства. Все остальное – только бортовыми десантно-высадочными средствами (катерами) на побережье.

Численность Ка-29 в составе авиагруппы УДК (предельно восемь – десять машин – остальные вертолеты огневой поддержки Ка-52к) позволит, оперируя группами максимум по четыре машины, одновременно перебросить на берег до усиленной роты морской пехоты с минимально необходимым оснащением и вооружением для самостоятельных действий в глубине обороны противника. Повторные вылеты в этот район окажутся сопряженными с большими потерями вертолетов от огня вражеской ПВО и, вероятно, станут невозможными. Этого явно недостаточно, чтобы воспрепятствовать подходу резервов противника и оказать существенное влияние на ход боя за плацдарм. И даже если противодействие зенитчиков противника подавить, для выброски полного состава вертолетного десанта потребуется совершить три-четыре вылета таких групп. При этом надо будет еще предусмотреть ресурс полетов вертолетов Ка-52к – для огневой поддержки высаженному десанту. Все это приведет к затягиванию высадки с воздуха и все равно не позволит десанту полноценно выполнить свои задачи. То есть главными и решающими становятся действия сил, высаживающихся с катеров на побережье, а роль и значение вертолетного десанта, вероятнее всего, останется ограниченной. Сие означает, что совершить с необходимой эффективностью «вертикальный охват» с опорой на наш перспективный УДК окажется весьма проблематично. Состав авиагруппы «Прибоя» и его десантовместимость не вполне сбалансированы.

Не имеет наш УДК и бортовых огневых средств для оказания поддержки действий десанта на берегу. Одной АУ 100–130 миллиметров явно недостаточно. Таким образом, проект 23900 получает весьма ограниченные возможности для высадки морских десантов на необорудованное побережье при наличии более-менее серьезной противодесантной обороны.

Но вопрос надо ставить шире: а нужны ли ВМФ такие десантные вертолетоносцы в принципе?

Бесполезные корабли

Скорее всего УДК «Прибой» окажутся дорогими, но бесполезными игрушками.

Во-первых, проведение любой десантной операции в качестве ключевого условия предполагает завоевание господства на море и в воздухе в районе высадки и на маршрутах движения десантных отрядов, причем на достаточно долгое время. Иначе десант потопят на переходе морем и уничтожат в районе высадки еще до того, как морская пехота окажется на берегу. То есть УДК-вертолетоносцы должны входить в состав мощных авианосных соединений, прикрываясь с воздуха палубной авиацией, а с моря – крейсерами и эсминцами УРО. ВМС США такие возможности имеют. А что можно сказать о ВМФ РФ?

Бессмысленный «Прибой»
«Прибой» в макете. Фото: static.360tv.ru

Но сегодня наш флот способен обеспечить захват такого господства только в акваториях морей и океанов, прилегающих к нашим границам. Точнее – на радиус действия береговой истребительной авиации, на удалении от побережья до 300–400 километров. Авианосцев у страны нет, не хватает мощных надводных кораблей, РФ строит лишь «корветно-фрегатные» надводные силы отнюдь не океанского класса. Ни единого крупного боевого корабля в «новой России» пока не смогли построить, пользуясь остатками советского величия.

Во-вторых, действия десанта на берегу должны опираться на мощную огневую поддержку и должное материально-техническое обеспечение. Сегодняшние российские ВС могут это обеспечить только на удалении радиуса фронтовой авиации – около 600–700 километров максимум. Наш единственный авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов» своей ограниченной по численности авиагруппой ни одну из названных задач самостоятельно, без поддержки авиации наземного базирования, решить не в состоянии, даже в интересах обеспечения десанта тактического масштаба при наличии более-менее серьезной противодесантной обороны у противника. Если, конечно, не рассматривать в качестве основного предназначения нашего УДК войну против иррегулярных формирований, не имеющих серьезного вооружения.

То есть наши ВС способны обеспечить приемлемые условия для морских высадок в районах, где к участию к выброске воздушного десанта вполне может быть привлечена военно-транспортная авиация. А это значит, что для «вертикального охвата» более эффективными могут стать силы, высаживаемые с самолетов и вертолетов берегового базирования. УДК в таком случае не особенно нужен: морской десант на берег можно выбросить с десантных кораблей других классов, существенно более дешевых.

Итак, в тех районах, где использование УДК дает реальный выигрыш в сравнении с обычными десантными кораблями, наши ВС не могут создать ключевые условия для успешных высадок с моря. А там, где эти условия могут быть созданы, корабль типа «Прибой» не нужен. Даже советский ВМФ не ставил перед собой задач строительства УДК по причине отсутствия необходимого состава кораблей (прежде всего авианосцев) для обеспечения десантных действий на больших удалениях от своего побережья. В СССР самым крупным типом десантных кораблей был десантно-вертолетный корабль-док проекта 1174.

В США же этот класс кораблей создавался именно для экспедиционных действий в рамках концепции «проецирования силы» на значительных удалениях от своей территории для заокеанских экспедиций. Но Америка имеет глобальную систему баз и мощный океанский флот, способный обеспечить успешную высадку десантов практически в глобальном масштабе.

А на каких дальних берегах собрались высаживать наших морпехов с УДК проекта 23900? На Балтике и Черном море они бесполезны. Для десантов на атлантических побережьях они негодны в силу слабости ВМФ РФ. По тем же причинам отпадают Япония, Китай, страны АТР. Неужели в Москве собрались вести войны в Африке? Не под прикрытием ли американских авианосцев? Стоило ли тогда тратить 80 миллиардов рублей на два ненужных гиганта, в то время как средств в казне не хватает на действительно нужные ВМФ корабли? Хотя бы для прикрытия районов патрулирования наших субмарин-«стратегов»?

Переделать их в легкие авианосцы?

Командование нашего ВМФ, бесспорно, очень хорошо понимает все это. Почему же принято решение об их строительстве? Судя по составу вооружения, а также по намеку на возможность использования с этих кораблей противолодочных вертолетов, можно предположить, что руководство ВМФ стремилось получить в составе ВМФ по-настоящему многоцелевой корабль с широким спектром возможностей боевого применения.

Бессмысленный «Прибой»
Як-141

Обращает на себя внимание «авианосная» архитектура корабля. Это позволяет видеть его в роли легкого авианосца контроля акватории с авиагруппой из самолетов вертикального взлета (СВВП) и/или противолодочных вертолетов. Уже имеется достаточно богатый опыт использования в этом качестве американских УДК. Так, на вертолетоносцах типа «Тарава» и «Уосп» могут базироваться СВВП AV-8V «Харриер-II». С палубы этих кораблей они применялись в ходе агрессии против Югославии в 1999 году и против Ирака в 2003-м. Имелись эти самолеты и на борту УДК типа «Уосп», принимавшего участие в боевых действиях против Ливии в 2011 году.

Вот и на строящихся кораблях проекта 23900 могли бы базироваться три варианта авиагрупп. Одна, для борьбы с надводными целями и ПВО, могла бы включать до восьми – двенадцати перспективных СВВП и два – четыре вертолета радиолокационного дозора (РЛД) типа Ка-31. Другая, предназначенная для решения противолодочных задач, могла бы включать до 16–18 противолодочных вертолетов Ка-27пл и двух спасательных Ка-27пс. Возможен и смешанный вариант, включающий четыре – шесть перспективных СВВП, четыре – восемь противолодочных вертолетов и два – четыре вертолета РЛД. Однако последний вариант менее вероятен, поскольку количество летательных аппаратов для решения частных задач слишком мало.

На нашем УДК мог бы быть использован СВВП, подобный Як-141, созданному еще в 1989 году и приспособленному к применению на первых четырех советских тяжелых авианесущих крейсерах проекта 1143. В 90-е годы этот проект свернули на этапе приема самолета на вооружение. Однако актуальность он не потерял. Подобно тому, как сегодня российские ВВС приняли на вооружение Су-34, в полной мере отвечающий современным требованиям, хотя все испытания он прошел еще в СССР. По своим тактико-техническим данным, достигнутым еще в советское время, Як-141 вполне соответствует современным задачам. Обладая сверхзвуковой скоростью, он имеет вполне приличный радиус действия (от 400 до 700 км, в зависимости от режимов взлета и полета к цели и обратно). Мощное и многофункциональное радиоэлектронное вооружение позволяет ему применять большой спектр средств поражения, включая высокоточное оружие, в том числе: ракеты воздушного боя средней дальности Р-27 различных модификаций и малой дальности Р-73, ракеты класса «воздух-земля» Х-29 и Х-25, противокорабельные ракеты Х-35 и противорадиолокационные Х-31, а также корректируемые авиабомбы. Поэтому такой самолет вполне может быть принят за основу при создании перспективного российского СВВП.

Имея четыре взлетные позиции на палубе, наш УДК, действуя в качестве легкого авианосца ПВО, сможет ввести в бой звено таких истребителей на удалении до 200–250 километров от корабля при самостоятельных действиях и до 400 километров – во взаимодействии с самолетами ДРЛО берегового базирования. Это позволит авиагруппе нашего «Прибоя» решать задачи прикрытия небольших групп надводных кораблей в оперативно важных районах от ударов малых групп авиации противника (до четырех – шести машин) и обеспечивать боевую устойчивость подводных лодок от ударов базовой патрульной авиации (БПА) противника. Обе эти задачи исключительно важны для поддержания благоприятного оперативного режима.

Эффективен в таком качестве будет наш УДК и при решении задач нанесения ударов по надводным целям. Удар четырех самолетов с применением четырех – восьми ракет Х-35 позволит уничтожить или вывести из строя один – три корабля или катера из состава небольшой корабельной группы (поисково-ударной противолодочной или ударной).

При укомплектовании нашего перспективного УДК авиагруппой из противолодочных вертолетов наш флот может получить возможность создания эффективных авианосных поисково-ударных групп (АПУГ). Советский/российский флот имеет опыт использования таких соединений. Еще в 60-е годы в составе нашего флота появились противолодочные крейсера проекта 1123, имевшие авиагруппу из 16 вертолетов Ка-25пл и Ка-25пс. Их появление позволило в несколько раз повысить эффективность поисковых противолодочных действий нашего флота. Сегодня при действиях в мелководных районах, где эффективность гидроакустических станций с протяженными гибкими гидроакустическими антеннами невелика и основным средством поиска являются подкильные ГАК, прирост поисковых возможностей от использования авиагруппы УДК в противолодочном варианте может оказаться весьма значительным. В глубоководных районах, где дальность действия ГАС, работающих в инфразвуковом диапазоне, может достигать двухсот километров, включение УДК с вертолетами в состав соединений ПЛО позволит существенно повысить возможности по уничтожению лодок противника, обнаруженных на больших дистанциях.

При этом в благоприятных условиях УДК может действовать по своему прямому «классовому» предназначению, высаживая десант или решая другие задачи. Например, эвакуации личного состава и гражданского населения из опасных районов, оказывать помощь местным властям при возникновении катастроф техногенного или природного характера.

Однако пока таких решений не просматривается. У РФ нет на вооружении Як-141 и явно утрачены возможности его серийного производства. В итоге строятся дорогие и бесполезные игрушки?

Зачем? А надо каким-то образом загрузить прекрасный завод «Залив» в Крыму. Один из лучших в СССР, он может строить корабли длиной в триста и шириной в полсотни метров. Именно в Керчи в 1974-м сделали самое большое судно нашей страны – танкер «Мир» («Крым») в 150 тысяч тонн водоизмещения. До 1991 года основной продукцией «Залива» были суда для торгового флота Советского Союза, военные корабли выступали побочным занятием. В составе «независимой Украины» завод выжил, строя корпуса балкеров и наливных судов по западным заказам. Теперь их нет (Крым под санкциями). Полноценной программы воссоздания своего торгового флота у РФ не имеется. Чтобы избежать позора с банкротством крымского судостроения, приходится тратить казенные деньги на постройку бесполезных гигантов.

Так что либо переделывайте их в легкие авианосцы, либо начинайте реальное возрождение мирного флота в РФ. Но сие можно сделать лишь в рамках общего курса на новую индустриализацию страны. Но президент Путин даже слов этих не произносит.

Нам, выросшим в могучем Советском Союзе, больно видеть происходящее. Никакая кремлевская пропаганда не заслоняет убийственной реальности: то, что было обыденностью в СССР даже при «застойном» Брежневе, для нынешней «с колен поднявшейся» РФ – недостижимые высоты. На том же «Заливе» в рекордные сроки выстроили атомный грузовой корабль (лихтеровоз) «Севморпуть». Махину длиной 260 метров и почти в 62 тысячи тонн водоизмещением построили в 1984–1988 годах. Страна серьезно осваивала Арктику. Впрочем, только ли ее? Ведь «Севморпуть», не нуждаясь в заправках топливом, успешно ходил и по трассе Одесса – Вьетнам – Владивосток.

На одних лишь военных заказах наши верфи не выживут. Давно пора выделить группу «тяговых» отраслей для развития страны, которые успешно росли в Советском Союзе и оказались при смерти в Российской Федерации. Гражданское кораблестроение – одно из них. Вместе с мирным авиастроением, производством станков, автомобилей, приборостроением, микроэлектроникой, агромашем. Всем этим отраслям на много лет нужно дать почти полное освобождение от уплаты налогов – пускай их платят сырьевые отрасли, торговля и те, кто завозит в РФ импорт. Пускай в то же судостроение идут частные инвесторы.

Вот механизм субсидирования производства, хорошо обкатанный в сельхозмашиностроении с 2013 года («программа-1432»). Если покупатель приобретает русский трактор или комбайн, государство автоматически компенсирует производителю 15 процентов стоимости. Опыт показывает, что в первый же год казна, истратив на субсидии один рубль, получает обратно 1,6 рубля от роста производства. А если применить такой же механизм и к кораблестроению РФ? Как и к другим отраслям – локомотивам научно-технического развития?

Константин Сивков,
заместитель президента РАРАН по информационной политике, доктор военных наук

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
14 минут назад, iocube сказал:

В общем не верится бессмысленность постройки как-то.

Для войны с Грузией - очень полезные корабли. Для борьбы с серьёзным противником - не более, чем баласт. Там верно сказано, что для их использования надо иметь хотя бы локальное господство на море.

1 пользователю понравился пост

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
3 часа назад, iocube сказал:

Прочитал статью на ВПК Бессмысленный «Прибой». Как бы и пояснение ровное и задач для кораблей на расстоянии менее 500 км не видится как-то. Но может совместно использовать с группой прикрытия с системами ПВО-ПРО. В общем не верится бессмысленность постройки как-то.

Шишкин писал про них https://navy-korabel.livejournal.com/225226.html

Рекомендации построить вместо них авианосцы кажутся наивными.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Интересная информация — Ехали, ехали

Спойлер

Игорь Юдович: Ехали, ехали…

Июл 12, 2020 ~ 116 комментариев 
Статья просматривалась 13 358 раз(а)

Итак, имеем около 4 тысяч университетов, но не можем обойтись без сотен тысяч иностранцев… Имеем стратегические отрасли, которые аутсорснули за рубеж. Имеем бюрократов, известных бессовестной тратой денег налогоплательщиков. Имеем то, к чему долго шли. Дошли. Имеем. Хотя, конечно, виноват во всем Трамп.

Ехали, ехали…

Игорь Юдович

Judovich.jpg-1-

Прошу прощения, будет много цифр.

Сначала о проблеме как будто не связанной с темой.

Товарищ, занимающий очень солидный уровень в одной гигантской компании в Силикон Валли, днями сказал мне примерно следующее: «Игорь, ты слабо представляешь проблему номер один в Долине и о чем сейчас говорят все. А говорят все, как о величайшей проблеме, о запрете Трампа на наем новых Ай-Тишников из Китая и Индии. И о том, что те сотни тысяч китайцев и особенно индусов, что уже работают в Долине, смертельно боятся уехать «домой» в отпуск. Боятся, что их не пустят обратно. Сидят на чемоданах, многие уже с билетами, и не знают, что им делать».

Уже после разговора у меня возникли вопросы.

В США примерно 3700+ университетов. Конечно, у меня нет точной информации, но думаю, что в половине из них есть какие-то аналоги кафедр математики, физики и — особенно — компьютерных наук. Эти университеты выпускают ежегодно специалистов-компьютерщиков в очень больших количествах. Что не удивительно и по законам капитализма так и должно быть: зарплаты Ай-Тишников на сегодня легко бьют все остальные — средняя по Долине около 100 тысяч. Это вместе с секретарями и полотёрами. Почему же надо нанимать китайцев и индусов в таких количествах? Мы не говорим о гениях и полу гениях. Нет, из опыта своей работы в большой корпорации я видел, что человеческий материал программистов и прочих Ай-Ти (хай-тековских) специалистов из Индии (а у нас в корпорации на некоторых этажах не индусы — статистическая мелочь) ничем не отличается от среднего. Так в чем же причина паники в Долине?

Одного, всё объясняющего ответа нет. Но имеются варианты. Среди моих друзей есть двое, которые предлагают свой ответ. На мой вопрос «почему они все время жалуются, что не могут нанять нужных инженеров?» оба отвечают примерно одинаково: «потому что университеты выпускают болванов». Согласен, их ожидания существенно завышены. Возможно, из-за собственных неординарных способностей, успехов и черт характера. Но я сам своим глазами видел нечто подобное всю свою американскую жизнь.

Не надо меня сразу обвинять во всех грехах. Конечно, умных и талантливых выпускников — много. Конечно, мы все может рассказать о своих детях, внуках и коллегах, но во второй части моего повествования я постараюсь подтвердить мои измышления некими фактами.

Но сначала — о наших университетах и о проблемах в них и с ними.

Университеты в США есть двух основных типов: частные и так называемые государственные. Среди лучших — подавляющее большинство частных (в первой двадцатке, как правило, все частные). Государственные — в основном штатные, то есть под финансовой крышей и регулированиями штатного начальства.

Опять сошлюсь на мнение моего товарища, на этот раз преподавателя университета. Вот его мнение, мнение профессора математики штатного университета в нашем штате (Калифорния): «В начале 90-х в каждой группе было 3-4 человека, в основном еврея, с которыми можно было работать, которые приходили подготовленные и которые хотели чему-то научиться. Через десять лет в каждой группе было 3-4 человека, в основном китайца, которые… и так далее. Сегодня не осталось никого. Уровень подготовки при поступлении на уровне троечника 10 класса советской школы». Да, это не самый выдающийся университет, но это огромный штатный университет (30 тысяч студентов) в большом городе самого денежного штата страны. Да, в Берклийском — тоже штатном, наверняка дела лучше. Но основная масса американских университетов бесконечно далека от Беркли. В штатной системе калифорнийских университетов 23+ университета — 482 тысячи студентов (система, к которой относится Беркли, система UC, другая, но тоже штатная, там 10.5 университетов). Пол миллиона студентов только в одной государственной университетской системе одного штата. Добавьте 285 тысяч из системы UC, к которой относится Беркли. Добавьте как минимум 250 тысяч из многочисленных частных. Итого, в штате с населением меньше 40 миллионов человек в университетах учиться один миллион, каждый сороковой. Каждый год университеты только одного штата выпускают около 200 тысяч человек. Специалистов! Специалистов?

Или университеты просто инструмент для выкачивания денег из, и прибыли для? Ведь если бы университеты выпускали специалистов, то чем тогда можно объяснить следующее:

71% хай-тековских работников в Силикон Валли родились за границей;

63% хай-тековских работников в Сиэтле, очень крупном центре компьютерных технологий (у меня нет данных по СВ) — не американские граждане, в основном обладатели визы Н-1В.

Как в эти данные вписывается замечательное американское университетское образование? Почему компании при сравнении своего родного среднего американца с университетским образованием отдают предпочтение иностранцам? При этом компании несут дополнительные расходы на оформление и поддержание визы (примерно 10-11 тысяч долларов на человека). Я надеюсь, читатели понимают, что речь идёт об американских компаниях на американской земле, где рядом сидящие инженеры одного уровня профессионализма из Индии и из Индианы получают одинаковую зарплату.

Кстати и мимоходом, а что у нас с ценой этого американского образования?

Я работал в огромной (27 тысяч человек) старинной (из середины 19 века) корпорации ещё в то время, когда ею руководили не номенклатурные пришельцы как сегодня, но традиционно выходцы из своих собственных низов. Хотя это не имеет отношения к теме, но, кроме всего прочего, это означало человеческие отношения между верхами и низами. Ежегодно все сотрудники компании проходили несколько 2-5 дневных «курсов повышения квалификации» на учебном комбинате компании в соседнем городке. Однажды во время такой учебы и во время обеденного перерыва за наш стол из 10-12 сотрудников отдела подсел глава компании, СЕО, Гордон Смит. Поговорили о том о сем (некоторые «старшие» товарищи помнили его, а он их ещё из давних времён), и Гордон рассказал, что начинал работу в компании (где уже работал инженером его отец) с того, что каждый раз во время студенческих каникул два месяца копал ямки под электрические столбы. А дальше он сказал совершенно фантастическую фразу: «Заработанного как раз хватало на годовую оплату учёбы в Беркли».

Что-то совершенно безобразное произошло с ценой обучения с тех далёких пор. Данные из ВИКИ (College tuition in the US).

1980-2015 годы:

Стоимость жизни увеличилась на 120%

Стоимость только оплаты университетам, то, что называется tuition (есть множество дополнительной оплаты) на 260%.

То же за 1978-2008 годы, но с учётом ВСЕХ расходов на образование:

330%.

960%.

То есть, стоимость университетского образования росла в три раза быстрее, чем стоимость жизни.

Ну, и теперь о качестве образования и последствиях аутсорсинга.

-2-

Скандал с самолётами Боинга, которые «проектировали клоуны и руководили проектом мартышки» известен сегодня всем. Скандал с космической программой Боинга (на деньги налогоплательщиков — это государственный контракт) разгорается только сейчас, но он ещё серьёзнее.

Littoral combat ship (LCS) — «революционная» программа Министерства Флота, задуманная как строительство 55 кораблей нового типа в 1990-х, и скандально провалившаяся после строительства 15+ никому не нужных — история среди военных специалистов достаточно известная. В программе участвовали действительно лучшие на сегодняшний день военные корпорации с очень громкими именами и с выдающимися специалистами. Проблема, однако, не только в плохих идеях при создании, не только в неадекватном мышлении бюрократов министерства и промышленности, не только в удивительно небрежном проектировании, но и в том, что после всех мысленных и не мысленных задержек и перерасхода бюджета, редко какой из кораблей из находящихся на службе ВМФ добирается до порта приписки своим ходом. Само производство сравнительно мелких кораблей оказалось сегодня не под силу заводам (верфям)-изготовителям.

Но это ещё цветочки.

В мае 2017 военному флоту США официально передан новый и самый последний по идеям и заложенным возможностям авианосец «Джеральд Форд» (100 тысяч тонн грузоподъёмности, 337 м. длиной, 78 м. высотой). Официально считается, что передача состоялась всего на 18 месяцев после назначенного срока и он обошёлся всего на 2.5 миллиарда дороже проектного бюджета (12.99 вместо 10.5). Сегодня у нас июль 2020 года, прошло три года со дня передачи корабля военным. Что же мы имеем? «Перерасход, как бы он не был велик, сам по себе уже ничего не значит. Корабль до сих пор не получил необходимых сертификатов годности из-за многочисленных принципиальных проблем с турбо-генераторами, системой электро-магнитного запуска самолётов, системой торможения-остановки самолётов, лифтами для подъёма самолётов из ангара и подъёма вооружения (только 5 из 11 лифтов удалось запустить)… За попытку отладить неработающее оборудование Флот платит из операционного бюджета, который должен был бы быть потрачен на реальную эксплуатацию этой дорогой игрушки. На сегодня во Флоте считают, что смогут вывести авианосец «на работу» в океан в 2022 году, но специалисты в это не верят, так как критические испытания на “shock trials” еще впереди, а всё указывает, что электромагнитные системы запуска самолетов его не выдержат”.

Но это все “мелочи” в сравнении с настоящей проблемой.

Суть авианосца в том, чтобы нести на себе самолеты. Еще проще: чтобы довезти на себе самолеты как можно ближе к полю боя, чтобы самолеты эффективно отработали свои цели на поле боя. Поскольку у самолетов для выполнения боевой задачи есть определенная известная дальность полета, то авианосец должен более-менее длительное время находится в такой зоне, на таком расстоянии от берега предполагаемого противника, чтобы самолеты с грузом могли взлететь, выполнить свою работу, вернуться назад, перезаправиться, перезагрузить оружие (ракеты, бомбы) и заново улететь выполнять свою боевую задачу. Большая часть самой дорогой в истории человечества военной программы — создания и производства самолетов F-35 — была задумана именно для авианосцев. Под характеристики флотского F-35С авианосец должен находиться в районе 500 миль от берега предполагаемого противника.

Предполагаемый противник для ВМФ США сегодня один — Китай. Так вот, ни один из американских авианосцев сегодня сравнительно безопасно находиться на таком расстоянии от берега Китая не может. Это настолько не безопасно, что вопрос даже не обсуждается. Китай за последних 20 лет создал эффективное оружие “отгона” авианосцев, поэтому реальное, более-менее безопасное расстояние сегодня равно 1000 миль. Сегодня у американцев нет защиты от китайских противокорабельных ракет DF-21 и DF-26. Что делает много сотен миллиардную программу создания F-35С по факту выброшенными деньгами (есть вариант дозаправки F-35C FA-18E/F самолетов в воздухе, но его не рассматривают серьёзно из-за уязвимости медленно летящих танкеров с огромной радарной засечкой). Флотское начальство сегодня вынуждено оставило за авианосцами “контроль” за морями, и на том спасибо.

Забудем на минуту все описанные проблемы и примем на минуту, что все на корабле спроектировано и работает замечательно. Почему, однако, авианосец Джеральд Форд получился таким дорогим? Здесь тоже много причин. Начнем с того, что в США, в её гражданской экономике не осталось ни одного прокатного стана, способного давать сталь нужного качества для корпуса современного большого военного корабля. В военной промышленности они еще пока есть. Но аутсорсинг Америкой проектирования и строительства новых станов еще в 90-е, естественно, оставил страну без специалистов. Все же надо признать, проектирование стана для прокатки высокопрочной стали толщиной до 100 мм (а для подлодок еще более толстой, да к тому же титановой) немного сложнее, чем написать приложение для Ай-Фона. Таких специалистов за день и за год не приготовишь. Ломать — не строить: школы специалистов уничтожены и их уже, наверно, не восстановить. Сталь, однако откуда-то берется. Да, ее в США завозят из Китая, Тайваня, Европы, возможно, из Тьмутаракани. Ее еще делают на военных предприятиях… но без конкуренции, без новых технологий, на старом оборудовании она получается дорогая. Но это не беда — ведь налогоплательщик сильно разбогател на дешевых китайских рубашках и вьетнамских тапочках, он заплатит.

Хуже другое. При проектировании авианосца перед разработчиками и флотом стал принципиальный вопрос: делать его на атомных реакторах или на традиционных тепловых (нефтяных) котлах? Флот из-за десятка серьезных, объективных причин настаивал на традиционных, гораздо более дешевых и надежных в производстве и эксплуатации. Однако… Однако выяснилось, так и хочется написать — неожиданно, что в стране Соединенные Штаты Америки больше не проектируют и не строят такие котлы. Ну, совсем. Ну, при всем желании негде взять. А также, опять неожиданно, не проектируют и не строят корабельные турбины высокого давления. Которые чуть ли не столетие строили лучше, чем в любой другой стране мира. Оказалось, опять неожиданно, что их тоже того — аутсорснули.

В этом месте повествования я вспомнил об отечественной большой энергетике. Той самой, на которой в отличие от солнца, ветра и коровьего дерьма, держится американская экономика. Той самой, которая состоит из больших тепловых электростанций с очень большими турбинами, генераторами, котлами и трансформаторами высотой с трехэтажный дом. И вспомнил, что проектировщики новых станций — как всегда неожиданно — узнали, что, к примеру, трансформаторы высотой даже с двухэтажный дом больше в США не проектируют и не производят. И что, если кому-то взбредет на ум построить большую электростанцию, то надо вставать на очередь, лет на 6-8, пока на Тайване или во Франции тебе такой трансформатор построят. Если захотят. А могут и не захотеть, самим не хватает. Вот Китай еще подумает, скорее всего не даст.

Так что на авианосец пришлось ставить два дорогущих атомных реактора, а значит удорожать всё защищающее их атомную начинку, в том числе и от всяких военных летящих и плывущих железяк. А с этими атомными реакторами и защитой авианосец автоматически еще миль на 200 отодвинулся от берега нашего главного партнера по аутсорсингу.

Итак, имеем около 4 тысяч университетов, но нанимаем и не можем обойтись без сотен тысяч иностранцев, включая “специалистов” из страны предполагаемого главного военного противника. Имеем своих специалистов, выпускников своих университетов (в военной промышленности не граждане не работают), которые известны своим бездарным проектированием и неумением посмотреть на шаг вперед. Имеем стратегические отрасли промышленности, которые аутсорснули за рубеж, в том числе в страну предполагаемого военного противника номер один. Имеем бюрократов, которые лучше всего известны бессовестной тратой денег налогоплательщиков.

В общем, имеем то, к чему долго шли. Дошли. Имеем.

Хотя, конечно, виноват во всем Трамп.

Подпись. Печать.

(По материалам американской печати)

Июль 2020

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Думал в Сумасшедший дом определить, но как-то оно не того... Так вот, Хазин вдруг разразился статьей —  Об образе будущего–2. Наконец-то я понял, куда ведет уже скорый левый поворот — к "православному социализму", оказывается. 

Спойлер

Об образе будущего–2 comments.png 568

ЧЕЛОВЕК И ОБЩЕСТВО

25.08.2020 09:44

 МИХАИЛ ХАЗИН

21506  9.3 (146)

 
Об образе будущего–2

фото: sun3-12.userapi.com

%D0%B0%D1%83%D0%B4%D0%B8%D0%BE%D0%B2%D0%

Реакция на мою предыдущую статью была очень яркая, а потому,  нужно продолжать.

Отметим два обстоятельства.

  • Первое. За исключением тех, кто явно ошибся адресом (им нужно на «Эхо Москвы»), все поддержали логику, что те люди, которые хотят свергнуть Лукашенко, только потому, что он «надоел» – идиоты. Собственно, особенно сильно это относится к молодёжи, которая 90-е годы не видела и просто не понимает, какова альтернатива. А идиоты они потому что не хотят смотреть по сторонам и видеть Украину. 

Впрочем, у них есть ощущение, что они «особенные» и «талантливые» и поэтому денег заработают (например, за счёт программирования). Как показывает опыт, талантливых – всего 5% и они работают, а не валяют дурака. Я, кстати, не исключаю, что на Украине хорошо жить тем, у кого деньги есть, а на фашистскую пропаганду им наплевать. Напоминаю, что многие евреи на той же Украине не собирались эвакуироваться в 1941 году по банальной причине: в 1918 году их немцы защищали от петлюровцев и прочих «самостийных» (отметим, кстати, что батька Махно особо еврейскими погромами не отличался и даже имел в своей армии еврейские части). Поэтому плевать на националистическую пропаганду можно, конечно, но только какое-то время. Немцы это хорошо знают.

  • Второе. Само сочетание слов «православный социализм» вызывает, подчас просто какую-то дикую ненависть. Причём с обеих сторон, оно не нравится и «настоящим» марксистам, и «настоящим» православным. Напомнимню, что Ленин был страшным противником догматического марксизма (другое дело, что он очень не любил тех, кто его критиковал), как и Сталин. И в этом смысле «настоящим» марксистам я рекомендую немножко подумать. А если думать не получается, то это вовсе и не марксисты, а догматики, с которыми нам не по пути.

С православными труднеед… У них есть железобетонный аргумент: поскольку, мол, мы не воцерковлённые, то просто ничего не понимаем. Как раз всё иначе, ровно потому, что мы не воцерковлённые, мы не ставим ритуал выше содержания. А вера, всё-таки, это содержание, а не форма. Отметим, что форму придумали довольно давно, в средние века, для того чтобы контролировать процессы в массах и отличать «своих» от «чужих», а сейчас, всё-таки, времена другие. С точки зрения, развития российского общества самое главное, как раз, именно приверженность ценностям. В конце концов, самые отпетые либералы, которые, с точки зрения христианства, откровенные сатанисты, отлично ходят в храмы и даже получают какие-то там церковные награды за большие пожертвования. От этого не переставая быть сатанистами.

Отвадив (на бумаге, разумеется, в реальности они будут гадить и дальше) основных конкурентов, переходим к более конкретным обстоятельствам. Как показал опыт СССР, ценностная база социализма (которая с православной совпадает в деталях) сама по себе не воспроизводится. То есть ритуальная часть была отработана, может быть даже не хуже, чем в церкви, но люди всё чаще и чаще отходили в сторону. Почему? Мне кажется, что дело в том, что, с точки зрения, догматического марксизма его ценности были основаны на науке. Причём, общественной.

 
 

И люди слабые начинали размышлять: что лучше, написать донос на начальника (или украсть научный результат у аспиранта) или отказаться и проиграть социальную схватку… Ради чего? Ради научных принципов? Которые тебе впаривают тупые пропагандисты с сомнительными интеллектуальными и человеческими качествами? Смешно, право слово. Особенно если учесть, что тяга к повышению социального статуса прописана в куда более древних областях мозга, чем ценностные принципы.

Для того чтобы осознать собственную значимость и ценность, нужно преодолеть этот, крайне древний, эгоизм. Кому-то это сделать чуть проще, чем другим (как писал в своё время В.П.Эфроимсон, какой-то процент альтруистов генетически заложен в популяции, иначе она просто вымрет), но всё равно, для того чтобы строить социализм, то есть общество, в котором индивид получает блага за счёт того, что работает на общество в целом нужно «наступить на горло собственной песне». А это требует несколько более серьёзных оснований, чем социальная наука. Которая, тем более, имеет альтернативные концепции.

И вот тут-то авраамические религии (которые в базе активно борются с эгоизмом) должны сыграть принципиально важную роль. Они не должны вмешиваться в экономический процесс (что всех очень волнует), но должны заниматься воспитанием человека. Причём – человека современного. С этим, к слову, у традиционных конфессий проблемы особенно у ислама, который, если ему дать свободу, воспитывает человека VII века, не позднее. Мохаммад жил долго и успел описать нормы общежития, в которых ни интернета, ни эмансипации не было. И как теперь с этим быть?

Именно по этой причине я и говорю о православном (или исламском) социализме. Социализм нужен для реализации экономической модели, контуры которой описаны в последней главе «Воспоминаний о будущем». Думаю, что нужно её описать более подробно и я постараюсь это сделать в ближайшем будущем.

Но суть, в общем, понятна: то, что можно перевести в инфраструктуру общественной экономики, должно принадлежать обществу (через государство). Все остальное может и, должно быть, в частной или общественной собственности. И, да, нельзя, чтобы частник получал прибыль за счёт общественной собственности.

Всё остальное выстраивается, в общем, достаточно автоматически. Впрочем, про это я, как и обещал, скоро напишу.

 

1 пользователю понравился пост

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
17 часов назад, iocube сказал:

Наконец-то я понял, куда ведет уже скорый левый поворот — к "православному социализму", оказывается. 

Давно сложилось впечатление, что Хазин так развлекается. Ну или в юмористы метит. Он как очередную концепцию озвучивает, так вот убеждаешься - оно самое.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
3 минуты назад, zibel сказал:

Давно сложилось впечатление, что Хазин так развлекается. Ну или в юмористы метит. Он как очередную концепцию озвучивает, так вот убеждаешься - оно самое.

и Хазин - это не фамилия, а псевдоним артиста, составленный из ХАЗанов и РайкИН

1 пользователю понравился пост

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
1 час назад, zibel сказал:

Давно сложилось впечатление, что Хазин так развлекается. Ну или в юмористы метит. Он как очередную концепцию озвучивает, так вот убеждаешься - оно самое.

Он хитро поясняет, что то, что он говорит, это не совсем то, что будет точно, а как бы оно должно быть из его анализа и объективного хода вещей. Как-то так

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
43 минуты назад, iocube сказал:

Он хитро поясняет, что то, что он говорит, это не совсем то, что будет точно, а как бы оно должно быть из его анализа и объективного хода вещей. Как-то так

Ну, говорить можно что угодно. А анализ все же должен выдавать годные результаты, а не фантазии на тему. Если этого не происходит, то или методика - говно, или исследователь хренью занят, а не анализом. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

увидел у leon-a считаю что надо поддержать, кто может еще и попиарте

Спойлер
Есть такой парень - Сергей Семенов из Смоленска. Много лет занимается военной историей. Среди прочего он является автором более 5000 (ПЯТИ ТЫСЯЧ!) статей о Героях Советского Союза на русской Википедии:
Участник:SerSem/Статьи/Герои Советского Союза — Википедия

Более семи лет он ведет проект "Смоленский некрополь":
Главная - Смоленский Военный Некрополь
Он собрал и опубликовал около 20 тысяч биографий участников войн, похороненных на Смоленщине. Попутно он занимается восстановлением захоронений и уходом за могилами воинов. Сам, безо всякой государственной помощи.
Как по мне - это ярчайший пример настоящего подвижничества.

В общем, предлагаю помочь парню. Денег не надо. Надо просто собрать волю в кулак и сделать пару-тройку кликов мышкой. Согласитесь, трудозатраты несопоставимы.
Суть в следующем. Он подал свой проект на номинацию премии "Гражданская инициатива": Национальная премия "Гражданская инициатива"

Но, сравнивая проведенную им работу, полезность его дела и позицию в рейтинге премии - пиаритья он не умеет совсем и даже не задумывается о продвижении.

Я прошу вас пройти по ссылке, оценить проект в правом верхнем углу страницы и проголосовать через авторизацию в ВК или Фейсбуке. Всех дел - на полминуты.

И да: я с ним не знаком, меня он ни о чем не просил. Ко мне обратились общие знакомые, которых он тоже ни о чем не просил - он скромный. Просто я немного в курсе, каково это: год за годом копать тему, тратя жизнь и свои деньги и не ожидая ничего взамен. Поэтому, хочу помочь.

Перепосты всячески приветствуются. Я в курсе, что меня читает несколько топовых блогеров - к ним отдельная просьба об информационной поддержке. Ну и к остальным читателям просьба о голосовании и, по возможности, о перепосте.
Давайте поможем хорошему человеку - нам это ничего не стоит.
rg8tqi4wG6BaZMapC47x9LCKXTnFgg3V-edqkjv9
clear.gif rg8tqi4wG6BaZMapC47x9LCKXTnFgg3V-edqkjv9

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Интересный материал:

Кто такой белый офицер?

Авторы: Емельян Ставрогин, Илья Пальдин

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Выдержки из приведенной выше статьи Кто такой белый офицер?

Цитата

 

...Не секрет, что российские спецслужбы по недоразумению и в силу особенностей интеллектуального развития любят Дзержинского и лепят из него культ. Как будто Дзержинский имеет к ним хоть какое-то отношение, и не расстрелял бы их на месте. Такой вот у российских спецслужб фетиш, им дозволено. В сочетании с их повальным православием он вообще теряет какое-либо содержание и общей картины не меняет.

Никаких исторических споров о Русской революции и Гражданской войне сегодня нет. Есть спор политический, есть отображение классового конфликта. Смех, а то и злость вызывают те «левые», кто иной раз повторяет официозную чушь о «Гражданской войне как о сложном явлении, трагедии для всей страны … и т.д. и т.п.». Трагедия тут только одна: гибель рабочих, крестьян и коммунистов. Никакой «национальной» трагедии нет. В Гражданской войне были силы прогресса (большевики) и силы реакции (их противники). Наша сторона победила, к власти пришли большевики. Это трагедия? Нет, это победа, хоть и добытая ценой колоссальных жертв со стороны трудовых классов. «Осмысление» войны возможно только в одном ключе: как в следующий раз не повторить ошибок предшественников.

Белых исторически утопили в 1921 году, а они, как известная субстанция, вспыли под новыми личинами в 1991-м.

 

Хорошо! Это надо читать всем.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Еще (самый конец статьи):
 

Цитата

 

Структурная ситуация, порождающая такие социальные типажи, как белое офицерство не погибла. Советский термидор постепенно возвращал общество назад, откатывая многие достижения революции. Символическим апофеозом сталинской контрреволюции стало восстановление классических знаков отличия в армии (и не только в ней)[234]. Эти меры вместе с общим курсом на возрождение патриархальных традиций, возвращение патриотизма и военной истории в качестве основ государственной идеологии создали благодатную почву для воскрешения многих черт дореволюционного офицерства в советской армии. Ситуация вновь изменилась в годы Великой Отечественной войны за счёт вынужденной демократизации (в добавок к решению задач всемирно-исторического значения война носила народный, национально-освободительный характер), но вскоре откатилась к дореволюционным образцам. Советский офицер по своим повадкам и ориентирам стал во многом сопоставим со своим собратом царской эпохи: интеллектуально неразвитая, авторитарная личность, упивающаяся «служением родине» и восхваляющая порядок. Однако общий относительно высокий культурный уровень советского общества и декларируемые коллективистские идеалы не превращали сходство в совпадение. Этим людям давали приказ — они его исполняли. И не их заслуга в том, что приказы иной раз могли носить прогрессивный с общественно-исторической точки зрения характер (как, например, помощь Кубе или Вьетнаму). Отдельные примеры, такие, как героическое восстание капитана Саблина, к сожалению, общей картины не меняют.

И потому советское офицерство предсказуемо перековалась в офицерство «свободной России», по сути изменив присяге, данной не РФ, а СССР. Они рационализировали свои задачи в терминах спасения родины: прежде у них был СССР, а потом стала Россия. Да, поменьше размером и с другим флагом, зато якобы по-прежнему своя и родная. Иные попытались себя проявить в августе 1991 года, но и тут — по сугубо авторитарным лекалам: члены ГКЧП хотели, чтобы всё оставалось по-старому. Другие персонажи из высшего командного состава быстро поняли, что для сохранения старого порядка нужно чуточку измениться: и одно вечно пьяное ничтожество, Павел Грачёв, без зазрения совести помогло другому, Борису Ельцину, в 1993 году расстрелять из танков парламент, а позже залить кровью Чечню. И если среди царских офицеров нашлись Вацетис, Свечников, Егоров, Лебедев, Каменев, Шапошников, а среди советских — Саблин, то современная Россия издала жалобный стон и выдвинула всего лишь Рохлина.

 

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Ничего такого нового, но все же — Сонное королевство. Кризис военно-транспортной авиации может затянуться на годы

Спойлер
06-02.jpg Версия для печати 

Сонное королевство

Кризис военно-транспортной авиации может затянуться на годы
20 октября 2020
Знаменитый Ан-124 «Руслан» неудержимо стареет, но будет ли ему замена в лице Ил-106? Фото: politryk.ru
fb-1.png tw-1.png vk-1.png ok-1.png

В Военно-транспортной авиации России сложилась катастрофическая ситуация. Речь о том, что у нас сегодня по большому счету нет ни среднего, ни тяжелого транспортника. А то, что осталось от бывшего СССР, доживает свой век. Мы, образно говоря, донашиваем старую одежку, пожиная плоды политики «эффективных менеджеров», которые в 90-е заложили под наш авиапром бомбу замедленного действия, остановив отечественные разработки и поставив на голодный паек авиазаводы. Вместо собственной продукции тогда в больших количествах закупались «Боинги» и «Аэрбасы», что самым негативным образом сказалось и на выпуске самолетов для ВТА. Теперь приходится все это расхлебывать, искать пути решения застаревшей проблемы.

Дело в том, что она носит системный характер и самым тесным образом переплетена с накладками в нашем двигателестроении, отсутствием современных авиадвигателей, производство которых из года в год затягивается. В частности, у нас как не было прорекламированных движков НК-56, НК-93 для самолетов ВТА, так и нет. И дело тут уже не столько в лоббизме или симпатиях правительственных чиновников к иностранной авиатехнике, сколько в целом ряде системных ошибок и неповоротливости руководителей, в том числе на местах. Неудивительно, что лечением этой застарелой болезни серьезно занялся Комитет по обороне Государственной думы Российской Федерации.

Стратегические ошибки

Но прежде обратимся к предыстории вопроса. Напомним, что в свое время, когда уже практически был готов к запуску в серию самолет Ту-330, лоббисты и госчиновники добились прекращения финансирования по его доводке. По какой-то странной причине предпочтение тогда было отдано Ан-70, немалая часть агрегатов которого производилась на Украине. Что из этого вышло – понятно. Но факт остается фактом: на смену старичку Ан-26 у нас за минувшие годы ничего так и не появилось.

Другой самолет – Ил-112В пытались поднять в воздух, но после первого полета произошел отказ двигателя. Кроме того, Ил-112В в процессе создания явно перебрал с лишним весом. Он на целую тонну оказался тяжелее, и сейчас конструкторы работают над тем, что в нем можно безболезненно облегчить или убрать.

Наша страна с ее просторами просто не может остаться без военно-транспортной авиации, поскольку теряя ее, мы теряем Воздушно-десантные войска, которые превращаются в обычную пехоту

Что касается силовых агрегатов, то дело обстоит еще хуже. Двигатель ТВ-7-117СТ так и не доведен до кондиции. Полный завал с движками для тяжелого транспортника Ан-124 «Руслан». Нет новых двигателей Д-18Т, которые раньше изготавливались и ремонтировались на Украине предприятием «Мотор Сич». Результат? В боевом строю сейчас периодически в исправном состоянии оказываются всего три-четыре машины. Хотя такие гиганты играют огромную роль в обеспечении безопасности страны.

Можно, конечно, пойти по пути косметического ремонта, который пытаются осуществлять на ремзаводе в Дубне (ОАО «РЗГА № 412»), но этим проблему полностью не решишь, это временная мера. Есть попытки подключить УЗ ГА (АО «Уральский завод гражданской авиации»), но и это не снимает вопрос с повестки дня. Проблемы с Д-18Т, по прогнозам специалистов, вообще придется решать еще не один год.

Нужен системный подход для всех самолетов ВТА. Например, у самого массового в ВТА Ил-76, с которого десантируется «крылатая пехота», выработали свой ресурс около 50 процентов двигателей Д-30КП. Их мы также пытаемся ремонтировать, уже в Рыбинске, потому что ремоторизация Ил-76 на двигатель ПС-90А так и не поставлена на широкий поток. Вот такая невеселая картина. Что же делать в подобной ситуации?

В рамках парламентского контроля Комитетом по обороне Государственной думы 27 июля 2020 года в Самаре состоялись слушания, посвященные отечественной авиации. Они проведены совместно с Самарской губернской думой, членами Комитета по обороне, вузовской наукой, производственниками, командованием ВТА, представителями ОДК, ОАК. Комитет уже последние четыре года активно занимается этой проблемой, но и для него эта тема оказалась крепким орешком. Внесла поправки в нее также ситуация с пандемией.

К сожалению, сегодняшнее состояние военно-транспортной авиации, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Для нашей страны, которая находится в 11 часовых поясах, конечно же, это один из главных факторов сохранения ее суверенитета, особенно в восточной части – от Уральских гор до Тихого океана. Казалось бы, это всем понятно. Но несколько лет назад при определении стратегии развития отечественной авиации и авиапрома были допущены стратегические ошибки в выборе приоритетов перевооружения на новую технику. Как ни странно, споткнулись на этом и сами военные.

В частности, Генеральным штабом было спланировано перевооружение дальневосточных соединений на Ан-70. Самолет этот до сих пор существует в единственном экземпляре, что уж говорить о полностью распавшейся оборонной кооперации между Россией и Украиной. В связи с этим по сути целая авиадивизия выпала из перспективного плана развития нашей транспортной авиации.

Не решили проблему и выкупленные права, перевезенные остатки ташкентского завода на производство летательных аппаратов, в частности Ил-76. Мы до сих пор никак не можем запустить производственные линии на полную мощность. В результате из пяти запланированных в 2019 году самолетов смогли сделать только два. Господа из Минпромторга здесь почему-то не сказали своего веского слова – нет решений, которые бы оказались подкреплены конкретными результатами. А председатель совета директоров ПАО «Объединенная авиастроительная корпорация» Анатолий Сердюков не называет точных сроков создания двигателя ПД-35 для Ан-124 «Руслан». Уже не раз переносились сроки запуска в серию и сертификации перспективного двигателя ПД-14.

Сонное королевство

Более того. Судя по всему, ставка, сделанная на Пермский завод авиадвигателей (конструкторское бюро «ОДК-Авиадвигатель») не оправдала себя и сейчас идет поиск альтернативных решений. В частности, председатель Комитета Госдумы по обороне Владимир Шаманов считает, что надо подключить к решению этой проблемы Самарское двигателестроительное предприятие ПАО «Кузнецов».

«Мы максимально должны развернуть борьбу за двигатели Кузнецова, – сказал он на выездном совещании в Самаре. – Дать широкую дорогу становлению Самарского предприятия, работающего не только на военно-транспортную авиацию. Надо понимать, что это сохранит и нашу дальнюю авиацию со всей ее ядерной триадой. Неужели это непонятно некоторым чиновникам?».

Видимо, непонятно, хотя такое решение дало бы новые возможности для реализации инфраструктурных проектов, авиация и космос стали бы главными драйверами развития всего Поволжского региона. Самарцы не раз уже выручали Отечество в трудные времена. 2 июля 2020 года президент РФ подписал указ о присвоении Самаре статуса Город трудовой доблести. На Самарском заводе в годы войны начали делать Ил-2. В 1941 году буквально в полевых условиях, зимой и в мороз, здесь заложили завод. А в декабре первые Илы уже сошли с конвейера. Всего же за годы войны тут произвели 36 тысяч самолетов. Это не просто подвиг – хороший пример для наших дней.

1 июня 2019 года здесь создан Научно-образовательный центр Самарской области, объединивший ведущие вузы и научные центры, индустриальные заводы и крупнейшие госкорпорации, среди которых Ростех, Роскосмос.

В Самарской области построен огромный завод, но он до сегодняшнего времени так и не вышел на полную мощность. По словам заместителя генерального директора по гособоронзаказу производственного объединения «Ил» Юрия Смелтера, в настоящее время в ПАО «Ил» ведутся опытно-конструкторские работы по легкому военно-транспортному самолету Ил-112В. Срок завершения – 2023 год. Продолжается работа и по снижению его массы в соответствии с требованиями ТТЗ Министерства обороны. Проводятся ОКР по модернизации основного самолета ВТА Ил-76. Срок завершения – 2021 год.

По Ил-76МД-90А продолжается ОКР «Кузнецк-2», а также по перспективному заправщику Ил-98М-90А. Срок – до 2023 года. Но темпы поставки этого самолета, как уже отмечалось, остаются все-таки неудовлетворительными. Не устраивают Министерство обороны и другие временные показатели.

Системный сбой

Понятно, что оставить в стороне эту ситуацию, как и проблемы с Ан-124, было бы просто неразумно. Совместно с Минобороны и Минпромторгом в прошлом уже налаживались работы по глубокой модернизации самолета Ан-124-100М. Но сроки их уже не раз смещались и переносились. С тех пор прошло шесть лет. Чем занимались все шесть лет соответствующие руководители, отвечающие за это направление? Ответа нет. Но судя по всему, и сегодня заниматься этим на заводе некому, потому такие задержки.

А вот почему некому и что происходит с кадрами – тема отдельного разговора. По данным «ВПК», на заводе не хватает мастеров и даже руководящего состава. Эта же проблема остро стоит на Ульяновском авиазаводе. Не потому ли, что в минувшие годы мы так бездумно разогнали многих опытных специалистов по причине их возраста, а руководителей с советским опытом заменили на «эффективных менеджеров», которые хорошо умели разводить финансовые потоки и сдавать в аренду производственные площади. На совещании в Самаре тот же Смелтер привел пример, что на одном из заводов поменяли уже четыре директора, а сдвига нет. Все утрачено, в том числе разрушена система подготовки кадров. Случись военный конфликт, противник не будет вникать в наши проблемы. Хоть кто-то у нас в стране ответил за это? Увы, некоторые творцы встраивания России в западную экономику на правах поставщика дешевых ресурсов до сих пор сидят в высоких кабинетах.

Что касается перспективного авиационного комплекса ВТА (ПАК ТА), то по нему проводится ОКР «Слон» на основе Ил-106. На сегодня определен облик самолета. НИР должна быть завершена в 2020-м. Но и тут куча накопившихся проблем. В этом году мы увидим только теоретическое обоснование будущего самолета. А после НИР еще около 10 лет потребуется на его разработку. Можно представить, как далеко за это время продвинутся наши западные контрпартнеры.

Сегодня в ВТА готовность самолетов к использованию составляет 50 процентов, а по некоторым данным – всего 30, хотя потребность в них крайне велика. Достаточно вспомнить, что наша группировка войск в Сирийской Арабской Республике обеспечивалась всем необходимым, прежде всего крупногабаритными грузами, в основном самолетами ВТА. В частности, на долю морского транспорта пришлось всего 20 процентов перевозок, а остальное – на авиацию. Вряд ли можно назвать это рациональным использованием ресурса ВТА, прежде всего двигателей. Но это уже вопрос к Совету безопасности России. Наша страна с ее просторами просто не может остаться без военно-транспортной авиации, поскольку теряя ее, мы теряем Воздушно-десантные войска, которые превращаются в обычную пехоту.

«Пора от обещаний переходить к практическим делам, – сказал Шаманов. – И другого просто не дано, поскольку некоторые отрасли в «оборонке» порой начинают напоминать королевство кривых зеркал».

Национальное достояние

А какова позиция Министерства обороны как основного заказчика? Представитель командования ВТА (заместитель командующего ВТА полковник Еремеев) рассказал, что в ВТА сегодня шесть типов военно-транспортных самолетов, среди которых тяжелый дальний самолет Ан-124, тяжелый самолет Ил-76, средний Ан-12 и легкий Ан-26. Исправность парка поддерживается на нормативном уровне. Вместе с тем оперативные возможности по решению возлагаемых задач находятся на уровне менее 50 процентов. Можно ли признать подразделение боеготовым, где вышел из строя каждый второй солдат? На фронте, например, часть выводилась в тыл на переформирование при потере 60 процентов личного состава. То есть до края пропасти нам осталось всего ничего.

Странно, но даже с учетом выполнения Государственной программы вооружения возможности группировки еще несколько лет будут находиться на уровне 50 процентов. По некоторым данным, до 2027 года. Чтобы выйти из этого пике, необходимо увеличение численного и качественного состава парка самолетов.

Нужно завершить выполнение капитального ремонта двигателей Д-18 для тяжелого дальнего военно-транспортного самолета Ан-124 уже в 2020 году на Уральском заводе гражданской авиации. Именно эти самолеты составляют в ВТА основной дефицит подвижного парка. Казалось бы, проблема вскрыта, она крайне остра и не терпит отлагательств в решении. Но неизвестна позиция руководства Минпромторга, представителей которого почему-то на данном совещании не оказалось.

Еще одна задача – модернизация парка самолетов, в том числе Ан-124-100. В этих целях проводится ОКР до 2025 года. А с 2026-го встанет новая задача по модернизации парка, которую необходимо проводить уже в рамках программы создания сверхтяжелого военно-транспортного самолета. В перспективе для замены Ан-22 и Ан-124 спланировано создание перспективного авиационного комплекса ВТА. Но и здесь мы упираемся в отсутствие перспективной силовой установки. Это, чувствуется, ахиллесова пята российской «оборонки» и промышленности в целом. Военные просят хотя бы к 2029 году создать такой двигатель, к 2032-му – серийный самолет. Причем это самые оптимальные сроки. Но на Руси так уж повелось, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.

Что касается парка тяжелых военно-транспортных самолетов Ил-76МД, то он подлежит качественному и количественному изменению путем наращивания боевого состава. Планируются увеличение закупки Ил-76МД-90А и модернизация существующего парка Ил-76МД в Ил-76МДМ. По планам к 2035 году их число может возрасти в два раза. Основная проблема – затягивание сроков строительства новых лайнеров. Поэтому от новой команды в руководстве ПАО «Ил» ждут конструктивных решений.

Очень востребован и перспективный легкий военно-транспортный самолет Ил-112, поскольку в период с 2027 по 2032 год прогнозируется полный переход в неисправное состояние действующего парка самолетов Ан-26 и Ан-12 по причине истечения сроков службы. Для их пополнения спланированы даже поправки в ГПВ до 2035 года.

Владимир Шаманов напрямую спросил бывшего генерального конструктора ПАО «Кузнецов» Дмитрия Федорченко (ныне главного конструктора ПАО «Металлист»): «Вы способны создать силовую установку для нового самолета?». Ответ прозвучал утвердительно. В настоящее время, по словам Федорченко, разрабатывается двигатель для ПАК ДА – тот, который может быть использован в качестве прототипа и для ВТА. Но этот двигатель тягой до 30 тонн был анонсирован еще в 2012 году. Однако до сих пор просчитываются лишь варианты его создания. Один из них – на базе ПД-35, второй – на основе НК-32. Сейчас эти варианты представлены заказчику на рассмотрение. А ведь потребуются еще и новые материалы, технологии.

И все же хочется надеяться, что ПАО «Кузнецов» справится с этим, имея за плечами огромный опыт. Завод является важным производителем двигателей для самолетов стратегической авиации. НК-12 – для Ту-95, НК-25 – для Ту-22М3, НК-32 – для Ту-160. Это ведущее предприятие со всеми необходимыми компетенциями и опытом работы. Среди перспективных разработок – двигатели НК-56 и НК-93.

Немалую помощь оказывает и Самарский университет. Его ректор Владимир Богатырев сказал, что с университетом заключен контракт на разработку перспективного двигателя тягой до 24 тонн для ПАК ДА. Но создать базовую кафедру на площадке ОДК «Кузнецов» не удалось в связи с изменениями в российском законодательстве. Есть проблемы и с целевым приемом студентов, оплатой заводом их обучения, приемом на работу выпускников. Все это отпугивает студентов от заключения трудовых договоров.

Кроме того, унижает людей, делающих столь важное для страны дело, низкая оплата труда. Поэтому выученные в наших вузах и за государственный счет выпускники уезжают на другие предприятия, порой за рубеж. Ректор технического университета Дмитрий Быков, например, прямо сказал, что взаимодействие университета с ОДК неудовлетворительное, о чем говорит ничтожная стоимость контрактов. В 2019 году – 600 миллионов рублей. Хотя сейчас университет – это высокотехнологический центр.

Получается, с одной стороны, мы жалуемся на отсутствие кадров в «оборонке», недостаток взаимодействия ее с наукой, с другой – полное безразличие корпораций и заводов к этому вопросу. Но потерять завод Кузнецова, по словам Шаманова, мы не должны, он – национальное достояние страны.

Новый импульс

Я бы добавил к этому, что мы не имеем права потерять не только завод Кузнецова, но и другие критически важные для страны производства. Тем более что потребность в авиадвигателях тягой 18 тонн для самолетов Ил-76 и тягой 25 тонн для Ан-124 будет только расти. В связи с этим Комитет по обороне ГД рекомендовал:

  • провести стендовые испытания готовых двигателей НК-56 тягой 18 тонн, НК-62 тягой 29 тонн;
  • проработать вопрос о привлечении инвестиций, в том числе от частных инвесторов, создав совместные предприятия для реализации конкретных проектов на базе мощностей ПАО «Кузнецов»;
  • восстановить действие протокола по привлечению ученых и специалистов ФГАОУ ВО «Самарский национальный исследовательский университет имени академика С. П. Королева» для модернизации конструкций авиадвигателей марки «НК», созданных на базе единого газогенератора авиадвигателя НК-25;
  • изменить стратегию монопольного права ведения разработок новых газотурбинных двигателей исключительно Пермским предприятием АО «ОДК-Авиадвигатель», привлекая на альтернативной основе ПАО «Кузнецов» и используя имеющиеся у него заделы наработок в части применения унифицированного газогенератора;
  • считать основной задачей доведение до летных испытаний авиадвигателей тягой 18 и 25 тонн марки «НК», востребованных на самолетах Ил-76, Ан-124 в течение двух лет, как альтернативу длительным и дорогостоящим проектам, реализуемым на базе АО «ОДК-Авиадвигатель».

Были приняты также другие решения, которые, хочется верить, покончат с тягомотиной и застоем в отечественном двигателестроении, укрепят экономическое могущество страны в целом, придадут новый импульс развитию военно-транспортной авиации Вооруженных сил Российской Федерации.

Сонное королевство

Кризис военно-транспортной авиации может затянуться на годы
1 пользователю понравился пост

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Сына Байдена уличили в оргиях и употреблении наркотиков

Предвыборная грязь пошла, но это не особо интересно. Гораздо интереснее другое - каким надо быть дебилом, чтобы это все снимать и хранить на смартфоне?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Наткнулся у Пенскова в жж на ссылку на интересное интервью, а именно — Хиероним Граля: Историк — это беспощадный поборник истины.

Виталий Викторович задается вопросом:

По итогам прочтения интервью невольно возникает вопрос - а возможно ли вообще нахождение некоей точки (точек) соприкосновения и некоего компромисса между двумя, гм, историческими "дискурсами" - условно "русским" и условно "польским"?

Спойлер

Хиероним Граля: Историк — это беспощадный поборник истины

 

О достижениях и проблемах историков, занимающихся Восточной Европой, с профессором Хиеронимом Гралей беседует доктор Лукаш Адамский.

 

Лукаш Адамский: Господин профессор, вы выдающийся специалист по истории средневековой Руси и России в раннее Новое время, один из главных польских знатоков российской истории и культуры. Есть ли новое поколение историков в Польше и России?

Хиероним Граля: Я вижу немало крепких специалистов, и чаще всего, увы, их больше не в Польше, а в других странах нашего восточного европейского региона. В Польше тоже есть, но меньше, чем, например, в России. Моих младших коллег можно разделить на поколения. Есть сорокалетние, тридцатилетние и те, кто только сейчас закончил обучение в вузе и готовит диссертации — в России кандидатские, у нас докторские [PhD]. Так что надежда есть. Она, как известно, умирает последней...

ЛА: Среди диссертаций, о которых идет речь, есть те, которые касаются главного интересующего вас периода, то есть позднего Средневековья и раннего Нового времени?

ХГ: Есть. Вот, например, опыт одного только прошлого года. У меня защитила магистерскую работу коллега из Москвы, которая окончила бакалавриат в Вышке, Высшей школе экономики, а за обучением на магистерской программе уже приехала в Польшу и на оценку «отлично» защитила работу на тему, которая, я думаю, волнует многих: история употребления спиртного, а точнее — история пьянства в Московской Руси в XV-XVII веках. Уже есть некоторые публикации на основании этой магистерской работы.

ЛА: Так откуда родом водка: из Великого княжества Московского или с территории Речи Посполитой, это выяснено?

ХГ: У вас типично западное мышление: кто первым получил патент на это. Простите, а существует ли патент на средневековую aqua vitae, например? Патентовал кто-нибудь на Западе крепкие дистилляты? Не патентовал. А были в обиходе? Были.

ЛА: Общее достояние.

ХГ: Да-да. С другой стороны, само понятие «водка», судя по всему, впервые употребляется в польских источниках. И наверняка оно идет как раз идет от славянской формы aqua vitae — «воды жизни».

ЛА: И этим ваша магистрантка занималась?

ХГ: Она занималась, к счастью, не на практическом уровне, а тем, как напиток употребляли, много ли пили, какие были законы против пьяниц, какую роль играло спиртное (причем не только крепкий алкоголь, но также мед и вино), например, в дипломатическом этикете, протоколе и так далее. Она написала добротную работу, которая, думаю, будет всем интересна, тем более что мы ее намерены издать как книжку.

ЛА: А другие примеры, и с польской стороны?

ХГ: Недавно защитили свои диссертации две мои младшие коллеги. Одна из них — моя ученица Ирина Колузаева. Это замечательная диссертация о легендарном защитнике восточных окраин Речи Посполитой, православном русине Филоне Кмите-Чернобыльском, старосте Оршанском, титульном воеводе Смоленском. Это деятель времен Сигизмунда Августа и Стефана Батория, времен перелома в отношениях России с польско-литовским государством, походов Стефана Батория. Важную часть работы Ирины составляет, так сказать, эпистолярный корпус — письма, наследие Филона Кмиты. Для нас они очень интересны: ведь никто не задается вопросом, каков был тогда уровень литературной культуры светских русских вельмож средней руки, насколько они были начитанными, каким был их уровень образования, круг интересов. И вот на этом фоне Кмита был своего рода эталоном, а учитывая, что он переехал из Киевщины и Житомирщины в белорусские земли, жил под Оршей несколько десятилетий, — это уже пример такой «бродячей русскости» в Речи Посполитой: перемещения из южных земель к самым рубежам Смоленщины. Здесь и семейные интересы в Украине, и карьера на белорусских землях. Кем он себя ощущает? Русин, православный по происхождению, первая его государственная принадлежность — Великое княжество Литовское, верхний ярус самоидентификации — гражданин Речи Посполитой. Это очень интересно.

ЛА: Автор диссертации — историк из России или Украины?

ХГ: Из Ростова-на-Дону, россиянка. Магистратуру она закончила там, а вот кандидатскую писала у меня и стала уже частью нашей universitas, академической варшавской среды. А почти одновременно с ней защищала диссертацию в Историческом институте Варшавского университета вторая моя молодая коллега и ученица — доктор Марта Яворская-Окнинская. Ее работа посвящена теме, так сказать, коммуникации между столицей и провинцией в государстве ранних Романовых на материале дворянских челобитных. Это целый пласт архивных документов, до сих пор не очень хорошо разработанных. В этой диссертации анализируется гигантское количество источников и рассматриваются интересные вопросы — например, имело ли в эти непарламентские времена дворянское сословие Московского государства какое-нибудь влияние на то, что происходило в первопрестольной Москве. Доходили ли их требования, жалобы до государя? Какие были техники общения? Прекрасная работа — и российские читатели, консультанты, и польские рецензенты высоко ее оценили.

ЛА: Можно только порадоваться, что у вас такие хорошие ученики. Но я вам прочитаю фрагмент оценки состояния польской и российской историографии — кому она принадлежит, скажу позже. Очевидно, что это прежде всего касается общих тем и той территории, которые сейчас относятся к независимым Украине и Беларуси. «Я недавно цитировал очень ценные в своей наивности признания одного из выдающихся московских ученых, что западнорусские тексты должны публиковаться в переводе, поскольку сложно от них [российских историков] требовать знания западнорусского языка. А что уж и говорить о польских ученых, некоторые из которых еле читают по слогам русские печатные буквы». Уже не говоря о скорописи.

ХГ: Начнем с конца. Как вы прекрасно помните, в свое время Центр польско-российского диалога и согласия два года подряд брал на себя труд готовить школу по русской палеографии, неографии. Сколько же у нас было организационных проблем с этим! Среди молодого поколения в Польше оказалось очень мало желающих учить кириллицу, изучать скоропись и прочее. Два года мы промучались, потом отказались от идеи проводить школы из-за достаточно слабого интереса со стороны молодых исследователей. Это позволяет диагностировать откат от профессионального изучения русской истории. 

Но я не хочу быть человеком особенно злым: те же проблемы у нас были бы, как мне кажется, если бы мы провели школу по готической немецкой неографии XVI-XVII веков или латинской польской неографии XVII века. В чем причины? Главный ответ очень простой — большая часть молодого поколения докторантов, в силу очевидных недостатков академических программ, не владеет теперь тем инструментарием, который раньше изучали еще на уровне магистратуры или даже на 2-3 курсе института.

Это касается вспомогательных исторических дисциплин, курсы которых значительно сокращены. Это касается и латыни. Оставим в стороне древнерусский, кириллицу, не говоря уже о древнегреческом. Но изучать Средневековье и Новое время в Польше, не зная на приличном уровне латынь и латинское письмо соседних народов, тяжеловато. И вот, тем не менее, мы уменьшили количество часов. И это, конечно, заставляет тех, кто хочет оставаться в науке, в огромной степени заниматься самообучением. Конечно, нет образования без самообучения. Но, с другой стороны, я часто вижу этих совсем юных студентов, которые приходят, просят консультацию, начинают самостоятельно ходить в архив, например, к тем моим коллегам, которые прилично владеют русским письмом, чтобы у них тоже чему-то научиться. Эти двое-трое человек хотят, чтобы были какие-то дополнительные занятия именно для них — и я, конечно, на это иду, поскольку, когда я сам ходил на семинар по кириллической палеографии к Анджею Поппэ, бывали годы, в которые я был единственным студентом. Можно, конечно, возразить на мои плачевные замечания и сказать, ссылаясь на авторитет Александра Гейштора, что, когда он ходил к Станиславу Кеншиньскому на семинар, который в огромной степени был посвящен латинскому письму, он тоже ходил один. Но то был семинар, а на основных занятиях они проходили все основное, что необходимо. 

Понимаете, мы сами рубим сук, на которым сидим. Ликвидация из академической программы предмета «Введение в исторические исследования», который пытаются заменить какой-то «научной информацией». Уменьшение количества часов на вспомогательные исторические дисциплин. Вы знаете, я когда после 10-летнего отсутствия в Польше вернулся на кафедру, то однажды во время зачета спросил студентку-архивистку про филигранологию Вспомагательная дисциплина, посвященная филиграням, водяным знакам на бумаге — как датировать бумагу с помощью водяных знаков. Так девушка обиделась и сказала, что наш зачет не связан с ювелирным делом — для нее слово «филиграни» было чем-то, относящимся к украшениям. 

ЛА: Такая ассоциация?!

ХГ: Коллега, который тогда обучался у меня ведению занятий и присутствовал в аудитории, сказал, что я напомнил ему пациента стоматолога: у меня действительно челюсть отвисла, когда я услышал ответ девушки. Ведь она была уже на четвертом курсе! Значит за это время, за 10 лет, мы потеряли очень много. Если вы, например, возьмете программы исторического направления главных академических центров Польши — Варшава, Краков, Познань, Торунь — вы увидите, как на протяжении 20 лет ушла в небытие большая часть именно тех семинаров, на которых обучали ремеслу, тем простым, но важным вещам, которые и составляют арсенал ученого. Правда, у меня есть за плечами интересный опыт. Это тоже было после моего длительного отсутствия: меня попросили вести семинар по кириллической палеографии и неографии для молодых ученых. При этом практически до конца семестра выдержали... студенты, которые ходили на мои занятия в факультативном порядке. Молодые ученые отпадали, как спелые груши, один за другим. Самое смешное, что первым вылетел с семинара медиевист, который теперь издает летописи, потом два специалиста по древнепольскому периоду, которые плотно занимаются отношениями с Украиной и с Россией, зато очень долго и мужественно держался известный нынче специалист по еврейскому вопросу в Белостоке XIX века, профессор Артур Марковский: ему просто это было интересно. Я до сих пор вспоминаю это как пример того, что человек, занимающийся другой эпохой, приходит и хочет расширять свой инструментарий.

ЛА: Судя по тому, что вы сказали, ситуация все-таки лучше, чем я думал до нашего разговора. Добавлю еще немножко оптимизма: дело в том, что цитата, которую я привел раньше, относится к 1902 году — так говорил о польских и российских коллегах Михаил Грушевский. И мне это сразу показалась преувеличением — если говорить об историографии, об изучении Средневековья и раннего Нового времени и в Польше, и в России, мы видим, что наука все-таки развивается.

ХГ: Ну я бы прежде всего привел пример, связанный с наработками, опытом и достижениями Центра польско-российского диалога и согласия, который Вы возглавляете. Там через программу стипендий прошел один из самых одаренных моих коллег, занимающихся XVII веком — Кирилл Кочегаров. Через нее прошла и доктор Мария Корогордина из Петербурга: блестящая специалистка, которая своей компетентностью в области кормчих книг Сборник церковных законов, служивший руководством при управлении православной церковью удивила и варшавских, и краковских коллег, а недавно издала фундаментальный труд, огромный двухтомник. Из питерских молодых ученых эту программу прошел также Дмитрий Денисков, который подготовил к изданию «польскую» посольскую книгу 1587 года. То есть с российской стороны все не так плохо, с украинской и белорусской — тоже. Я говорю это, опираясь на опыт моего института, поскольку существует стипендиальная система Министерства образования и науки — например, в прошлом году у меня на факультете были четырнадцать человек из Беларуси, России и Украины.

Была одна девушка из Беларуси, которая готовит работу про XVII век, про вопросы литературы, и четверо россиян — из них, правда, моим периодом занимаются двое. Причем, если говорить о российских коллегах, есть очень интересный случай: дама из богословской академии, которая занимается культурой паломничества и православного паломничества в Речи Посполитой и Польше. Для нее было большим удивлением, что у нас вообще столь развитая традиция святых мест, православных икон и праздников и т.д. А с другой стороны, есть пример украинских коллег, человек девять, некоторые из них занимаются проблематикой, близкой мне по хронологии. Вот есть коллега, который занимается направлением, которое было заброшено (на что уже Грушевский когда-то обращал на внимание), а именно церковной сфрагистикой Дисциплина, изучающая печати и их оттиски русских земель. Вообще нет приличной работы на эту тему — ни одной, до сих пор. Представьте себе, у нас нет корпуса печатей православных владык и архимандритов времен Речи Посполитой! Я надеюсь, что работы коллеги заполнят эту лакуну. Однако одна из основных проблем, которая здесь есть, это то, что мы-то у себя принимаем зарубежных ученых, но очень тяжело организовать, чтобы там принимали наших.

ЛА: Да, это давняя проблема.

ХГ: У нас на факультете Artes Liberales Варшавского университета есть такой проект «Восток-Запад». В нем участвуют Высшая школа экономики в Москве, Кельнский университет и мы. Но даже при, казалось бы, столь прозрачных условиях, получается определенный дисбаланс. Российские гости в Польше и в Германии могут рассчитывать на гораздо лучшие условия, чем наши в Москве. Хотя бы по той причине, что наши стипендии хоть и не очень высокие, они все-таки дают возможность продержаться. Да еще мы помогаем стипендиатам найти себе недорогое жилье на базе университетских общежитий. Условия для наших участников в Москве намного хуже. Понимаете, так скажем, заманить пчелку уксусом вместо сахара сложно. Так что студенты здесь боятся в том числе и того, что не найдут эквивалентной поддержки.

С другой стороны, чтоб не обижать Россию, скажу, что у меня есть достаточно мрачный опыт и с Украиной в этом плане. У нас был проект совместной магистратуры с Католическим университетом во Львове — казалось бы, очень привлекательный для украинских коллег. Мы принимали у себя людей на год. Вначале проводили отборочный экзамен, обеспечивали стипендией, жильем и всем прочим, а через год украинская сторона должна была принять такое же количество наших магистрантов. Выпускники получали двойной диплом: европейский и украинский. Четверо молодых коллег из Украины в рамках этой программы прошли мой семинар. Вовремя защитился один, еще одна девушка — с опозданием. Двое не защитилось вовсе. Через год выяснилось, что для наших магистрантов, если бы они хотели поехать во Львов, нет таких же условий какие предоставляли мы — стипендии, общежития... Общежитие предоставлялось за деньги, мало того — наши партнеры нам объявили, что вообще-то по украинском закону магистранты должны платить и за обучение. В итоге ничего не состоялось, программа заглохла.

ЛА: Не так давно я общался с сотрудницей нового Украинского института — учреждение, которое было недавно создано, оно имеет такие функции, как у нас Институт Адама Мицкевича. Государственная организация, занимающаяся продвижением польской культуры за рубежом И вот она говорила о том, что именно отсутствие привлекательных программ для западных исследователей, которые бы хотели заниматься Украиной, украинской историей и политикой, и является помехой для развития отношений. Они будут делать все возможное, чтобы такую программу запустить. 

ХГ: Я это слышу уже 30 лет. Если помните, когда Украина обрела независимость, появился такой канадский миллионер Петр (Питер) Яцык. Есть даже фонд Петра Яцыка. У него тогда была идея: что надо как можно больше молодых и среднего поколения украинских историков пропустить через польские стипендии, польские стажировки, чтобы они наверстали то, чего им не додали в свое время в университетах советской Украины. Случилось так, что долгое время на историческом факультете Варшавского университета ведал этой программой я, был там исполнительным директором, скажем так. Без официальной должности, но все деньги, все стипендии, все заявки шли через меня, и я опекал этих людей. Через меня тогда прошла плеяда украинских ученых, в том числе из старшего поколения — всего 18 человек. Тогда приехал, например, великий, уже ныне покойный Мыкола Ковальский, приехали его ученики: Виктор Брехуненко, который теперь работает в Археографической комиссии Академии наук Украины, и Петро Кулаковский из Острога. Приехали известные Вам ученые: и Сергий Плохий, и Валерий Степанков из Каменца-Подольского, и Ростислав Радышевский. 

ЛА: Это было в 90-е годы, да?

ХГ: Да, начало 90-х. Мы занимались всем этим, не раз вкладывали свои деньги, когда переводы из-за океана шли медленно, обеспечивали жильем, консультациями... Но была одна договоренность: что за это в конце трехлетней программы мы получим возможность коротких стажировок в Украине с полным обеспечением для двоих-троих ученых из нашего института, которые были больше всех вовлечены в эту программу. В итоге тогда на две недели поехал во Львов только один из моих коллег — и все, никто больше ничего не получил... Так или иначе, поколения сегодняшних 40- и 50-летних прошли через эту программу. Это очень видные фамилии: лучшие медиевисты, специалисты по XVI-XVII векам. Сасы, Чухлибы, Михайловские — все они здесь были. Но это не породило главного, того, что было раньше и до сих пор есть в отношениях с Россией, кстати: почти не породило межчеловеческой близости, личных отношений. Желания принимать у себя даже без денежных вложений, а просто помочь. Я мало вижу плодов тогдашних контактов, которые бы привели к тому, что у меня в Киеве, в Остроге и во Львове есть такие же «плацдармы», как в Петербурге, Москве, а также Ростове-на-Дону, Краснодаре и Улан-Уде. Одностороннее движение.

И хочу вам сказать, что это, конечно, имело свои последствия, поскольку мы не имели возможности отправлять нашу молодежь на таких же условиях. Времена были непростые для польской науки, денег на стипендии у государства тогда не было, и как минимум одно поколение было этого лишено. Хорошо, что мы восстановили в начале 90-х обмен с Москвой, а вот, например, попытки такого же обмена с Киевским и Львовским университетами особенных последствий не имели. Не исключаю, что во Львовском университете я был последним или предпоследним, кто воспользовался возможностью его обмена с истфаком Варшавского университета. Понимаете, проблема в дисбалансе, я бы сказал, и вопрос тут не в деньгах.

ЛА: Я понимаю, это в принципе тема для отдельного разговора. 

ХГ: Но не будем клеймить коллег: ситуация у них местами очень напоминает то, что произошло с нами, поляками, когда мы в 90-е «захлебнулись стипендиями». Тогда появилось огромное количество западных стипендий, профессиональные «ловцы» таких стипендий и толпы людей, которые абсолютно были не подготовлены к приличной стажировке на Западе. Когда я был стипендиатом Фонда Фольксвагена, то на ежегодном съезде стипендиатов в Майнце встретил целую группу своих соотечественников. Я удивился, что так много поляков получили Фольксвагена, а потом обнаружил среди них людей, представляющих направления, которых вообще нет в их вузах. Можете себе представить ядерную физике в Слупске, например?

ЛА: Нет.

ХГ: Это, конечно, очень печальные впечатления. Вот то, что произошло с украинскими коллегами, очень напоминает состояние нашей науки в середине 90-х, поскольку приезжает огромное количество людей, стипендий очень много. Есть стипендия королевы Ядвиги, есть Национальное Агентство по академическому обмену, где из всех мест для ученых из Восточной Европы украинцы получают половину, иногда даже две трети, есть стипендии краковского Международного центра культуры. Масса разных возможностей, и приезжают тысячи студентов. Но мы на Artes Liberales стали уже, например, создавать черный список, поскольку некоторых наших стипендиатов мы видим только в первые три дня после приезда, когда они получают деньги — даже когда приходит время отчета, они присылают его по электронной почте, хотя есть требование, что его нужно приносить лично в предпоследний день пребывания. 

ЛА: Но это в какой-то мере также проблема тех, кто присуждает эти стипендии и не обращает внимания на такое положение вещей.

ХГ: Да, это правда. 

ЛА: Насколько наработки польской, российской и украинской профессиональной историографии, по вашему мнению, влияют на дискурс в целом, на культуру дискуссии об истории в этих странах? Чтобы показать проблему наглядно, прочитаю один фрагмент, который относится уже не к XIX веку, и не к ХХ веку, как Грушевский: «Из сюжетов позднейшей истории в Польше особенно остро воспринимаются разделы Речи Посполитой в конце ХVIII века. Однако напомню, что в результате всех трех разделов к России отошли только те самые исконно русские западные и южные земли и Прибалтика, а собственно польские земли поделили между собой Пруссия и Австрия. С российской стороны также остались свои счеты к польской политике того периода в отношении России: это и агрессия в период тяжелейшего внутреннего кризиса на Руси в начале ХVII века (Смуты), и жестокости, которыми польские магнаты и шляхта принуждали к повиновению местное русское население на “кресах”, и участие до 100 тысяч поляков во вторжении Наполеона в Россию в 1812 году». Это слова Сергея Андреева — российского посла в Польше.

ХГ: Знаете, начнем с констатации простого факта. Дипломатия для дипломатов, а история для историков. Рассказывать полякам про то, что такое разделы Польши и что тогда хапнула Россия, неприлично. Особенно без прочтения хотя бы классических трудов российской царской историографии. Господин Андреев, почитайте Ключевского, это не вредно, это даже хорошо повлияет на ваш язык, на культуру русского языка. Почитайте Соловьева...

Во-первых, неправда, что по итогам всех разделов исконно польские земли попали в немецкие руки, а Россия взяла себе свое, особенно если посмотреть на ситуацию, которая сложилась после 1815 года. Насколько мне известно, Варшава никогда не принадлежала к числу исконно русских земель, разве что господин посол случайно поверил в изложение территориальных претензий Иваном Васильевичем Грозным, который утверждал что Русь распространяется по «Белую воду», то есть по Вислу, а поскольку он потомок Октавиана Августа, а точнее его брата Пруса, то ему еще и Пруссия положена. Не будем смешить друг друга. 

Во-вторых, то, что Речь Посполитая обладала большими территориями западнорусских земель, это, как показывает даже опыт современных отношений между Россией, Беларусью и Украиной, отнюдь не означает, что это были российские земли. Будем точны, «русский» — это не синоним «российского». Для жителей, для элиты этих земель Русь была близким понятием, ибо Русью были они, а Россия — это была Московия. Отличали? Отличали. Рвались в эти объятия России? Да не очень. Надо об этом помнить, надо также помнить о том, что в XVII веке, например, во времена войн за Украину владычество России над русcкими землями достигалось огнем и мечем, направленными именно также и против русского населения. Вспомним восстание, например русских мещан в городах Беларуси, вспомним кровавое подавление частично русского Вильно и, например, как русские мещане — вместе с поляками, немцами и армянами — героически защищали Львов от русской армии Василия Бутурлина и Богдана Хмельницкого. Вспомним поведение русского патрициата и русского населения. Если мы возьмем сеймовые документы XVI-XVII века, то увидим, что именно русcкие элиты Речи Посполитой более резко, чем жители других земель, выступали против примирения с Россией, против попыток избрать на престол российских государей. Особенно православные. Православные элиты никогда не были за воссоединение с Россией и не считали Москву близким местом. 

ЛА: Конечно, на уровне профессиональной историографии можно спорить, можно даже смеяться. Я как историк тоже мог бы добавить очень много методологических замечаний к рассуждением, которые опираются на ретроспективный, ушедший в прошлое национализм конца XIX века, общерусскую идею. Но что показывает высказывание, которое я процитировал?

ХГ: Оно очень сильно отражает три основных алиби, существующих в сознании большой части российского общества и российских элит. Первое, касающееся разделов Польши — «потому что мучили русских». Второе алиби — война с Наполеоном. Как будто не было разделов Польши, а для поляков поход на Москву не был, как объявил Наполеон в бюллетене Великой армии, «Второй польской войной», войной за восстановление государственности. И третье, простите, не столь уж много отличает высказывания господина посла от точки зрения, которую озвучил Вячеслав Молотов. И теперь вопрос. Почему Россия, хотя бы петровская Россия, вплоть до Екатерины, не использовала аргумент тяжелой участи русского населения? Почему, например, самый великий монарх (как считают некоторые российские государственники) на предложении разделов Польши, отвечал «это не практикуется» — таков был ответ Петра I прусскому королю? Почему все это всплывает, эти три столпа, именно после разделов Польши? Это попытки обосновать задним числом. 

ЛА: А насколько такие взгляды распространены среди российской не только политической, но и, я бы сказал, интеллектуальной элиты? Отражают ли они культурный код разных поколений?

ХГ: Я думаю, что для большой части наших российских соседей, для тех, кто прошел университетское обучение по стандартной программе, эти взгляды типичны. Но, простите, чего ожидать, если есть госзаказы в кино, если есть «1612», который и то можно назвать пропольским фильм в сравнении с «Тарасом Бульбой».

ЛА: «Тарас Бульба» более качественный. Может он все-таки менее антипольский?

ХГ: С точки зрения зверствований поляков он все-таки более резкий, чем «1612». Я прекрасно помню одну ситуацию в поезде Москва-Орел, где фильм прокручивали в вагоне-ресторане. Рядом со мной сидел невероятно фактурный, как говорят, в России, «хохол», — ну просто вылитый Тарас Бульба, только оселедца не хватало, — он все время посматривал одним глазом на экран и что-то его там бесило. И когда в очередной раз брызнула кровь, мужчина, для которого в каком-то смысле этот фильм был сделан, предназначен как подарок России украинцу, заорал из-за тарелки с борщом на официантку: «Тетя, хватит этого кетчупа!» Или другой пример. Вице-консул Польши в Санкт-Петербурге ходил в фитнес-центр, и вот он говорит мне однажды: «После премьеры фильма на меня старые знакомые, с которыми мы там качаемся, наскочили, говорят, ах как вы нас мучили, как вы зверски убили нашего Тараса Бульбу». Я отвечаю: «Надо было сказать, что, во-первых, не вашего, а украинского, а во-вторых, мы его не убивали, это фантазия, поэтика Гоголя». Можно еще спросить, что в реальности произошло с вероятным прототипом Тараса Бульбы, где он бесславно умер. А умер он, по одной из версий, в эмиграции в России. 

ЛА: Действительно?!

ХГ: Начнем с того, что герой Гоголя — это не исторический персонаж, а собирательный образ казачьего полководца. Но, учитывая имя и разные тонкости, можно считать, что писатель наделил Бульбу в первую очередь чертами небезызвестного Тараса Федоровича (вспомните «Тарасову ночь» Шевченко), который после подавления восстания 1630 года направился к русскому царю с предложением заманить запорожцев на службу России, побывал на Дону и т.д. Что было с ним дальше, не до конца ясно: если верить версии казацкой летописи, что он доживал свои дни как подданный Речи Посполитой («находился со славой девять лет и умер спокойно»), тогда миф о жестокой расправе шляхтичей над пленным Бульбой тоже развенчан. 

Понимаете, такие произведения, конечно, создают некое представление, мифы. Скажем, на чем воспитывался целый XIX век, громадное интеллигентское поколение россиян? Это миф красивой и коварной польки, миф Марины Мнишек. Пушкинская крылатая фраза «стой, гордая полячка», — так говорит в сцене у фонтана Дмитрий Марине. Правда, она теперь была бы довольна, ведь часть феминистских кругов в России взяла ее на свои знамена и говорит: «А все-таки женщина могла добиться власти еще до Екатерины». И даже стали ей русскую родословную делать, поскольку, как известно, Мнишеки владели большими территориями в Русском воеводстве в составе Польского королевства. Этот стереотип, конечно, работает. Но, с другой стороны, это было бы полуправдой, поскольку в деконструкции этих мифов огромное значение имеет деятельность самих же россиян. С одной стороны, можно сослаться на антипольские книги, скажем, Александра Широкорада, а с другой стороны — например, в серии «Жизнь замечательных людей» выходят книги Вячеслава Козлякова про Смуту: про ту же Марину Мнишек, Дмитрия Самозванца и Василия Шуйского.

ЛА: Еще, например, есть фильм Анджея Жулавского «Борис Годунов», который показывает историю Смуты и Марины Мнишек чуть с другой перспективы, чем господин посол и Владимир Мединский, бывший министр культуры. Эта картина известна в России?

ХГ: По-моему, Анджея Жулавского в России вообще показали официально один раз, в Доме кино. Это сделал ваш покорный слуга. Я делал в Москве ретроспективу Анджея Жулавского в его присутствии. В прокате же официальных копий нет. Единственная общедоступная копия, которую еще где-то можно показать, пиратским образом, находится как собственность польской национальной кинотеки, подарок французского правительства, поскольку владелец прав на этот фильм практически запретил показы. Это последствия судебного процесса между Мстиславом Ростроповичем, который обеспечивал музыкальную сторону фильма, и Анджеем Жулавским — об этом есть воспоминания режиссера. Но я прекрасно помню реакцию великой Галины Вишневской, которую я спросил о тяжбе между ее мужем и Жулавским. Красивая старушка превратилась в оборотня, поднялась и, опираясь кулаками о стол, заорала на меня: «О этом человеке — ни слова больше!» Так что в связи с этим фильм официально не показывали. Но благодаря пиратским видеозаписям он все-таки в России доступнее, чем в Польше. 

ЛА: Вернемся к теме стереотипов и исторических суждений о периоде XVI-XVIII веков, к судьбе западнорусских земель. Здесь может возникнуть вопрос терминологии, которая бы отображала исторические события и которую бы приняли во всех заинтересованных странах, поскольку пока мы будем постоянно употреблять одно и то же прилагательное «русский» и по отношению к современной России, и по отношении к этому периоду, нам очень сложно будет ожидать от людей, которые не являются историками, чтобы они понимали, что русский, даже написанный через два «с», в XVI-XVII веках означало что-то другое, чем «русский» в настоящее время.

ХГ: И по этой причине надо всегда подчеркивать, что для русских жителей Речи посполитой само понятие Русь, даже понятие «русский» через два «с», не касалось России. Предшественник современной России — это были москали, московиты и Москва. Для них не было «русского царя», а был «московский государь». И если они сами это так именовали, значит, вопроса о русскости и российскости как синонимах у них не было. Это для современных ученых абсолютно очевидно.

ЛА: Что делать, чтобы приблизить понимание этого?

ХГ: В XVIII веке, когда прошло слияние понятий «русский» и «российский», российская историография и российская политика получили очень сильный инструмент, , который прекрасно работает также вне восточнославянского региона. Он работает и в Европе. Кто там отличает Русь и Россию? Попытки вводить и постоянно подчеркивать понятие «Рутения» и так далее не принесли особых результатов. Ваш покорный слуга где-то в середине 90-х как сотрудник мюнхенской редколлегии журнала Russia Medievalis в аннотированной библиографии поместил информацию о статье из польского биографического словаря про семью Пилецких: «Пилецкий, воевода terrae Russiae, воевода русский, земли русской». Когда я получил корректуру я остолбенел, поскольку научный секретарь редакции, славист из Мюнхенского университета, везде поменял «воевода русский» на «воевода российский». Для него это была ошибка — надо, как он мне написал, точно формулировать. На это я его спросил, в какой степени российским городом для него является Львов в XVI веке, не говоря уж о XIV? Понимаете, здесь действительно прослеживается вопрос влияния современного языка на семантику. Это вопрос терминологии, и вы совершенно правы подметили, что мы сами виноваты: не дорожили исторической терминологией, не применяли ее подчеркнуто, чтобы напоминать об этих различиях. Мы спокойно соглашаемся сами на такую подмену — кстати, неудивительно, что в самой современной Польше россиян иногда называют «ruski/rusek». Слово «ruski» в разговорном польском языке является пренебрежительным определением россиянина/русского, как в России — слово «лях» в отношении поляка. Нейтральное слово — «rosjanin» . Однако в литературном языке существует четкое разграничение между «rosyjski» — относящийся к России и россиянам (русским) и «ruski» — относящийся к Древней Руси, а позже — восточнославянскому населению Речи Посполитой.

ЛА: Я исследовал этот вопрос. Польско-русские словари, изданные в Варшаве в 1840-50-х годах, выходили под заглавием Słownik Polsko-Rosyjski. После январского восстания название изменилось на Słownik Polsko-Ruski. Так же было в правовых актах Царства Польского, которые еще до начала 70-х годов XIX века издавались на польском языке: там заменили «rosyjski» na «ruski». В литературном языке это не прижилось. Напомню, что в Галиции и Великом княжестве Познанском, в Поморье и Силезии польский язык развивался без российского влияния. У меня есть гипотеза, что этот период русификации после январского восстания, и плюс, конечно, контакты, повлияли на разговорный язык российской части Царства Польского и других земель, и оттуда это перешло в современный разговорный язык. 

В январе прошлого года президент Дуда был в Вильнюсе, на перезахоронении останков Константина Калиновского. Польский президент произнес речь, в которой говорилось о Калиновском и других повстанцах и давалась какая-то интерпретация исторических событий вплоть до периода Речи Посполитой. И вот польский президент говорил о том, что в Речи Посполитой «mówiono w języku polskim, litewskim i ruskim», а потом текст выступления опубликовали на сайте президента. И вот Винцук Вячорка, один из видных белорусских интеллектуалов, прислал мне эту цитату: «Посмотрите, польский президент сказал, что в Речи Посполитой говорилось “po polsku, po rosyjsku” и по-литовски». Конечно, я об этом написал, началась дискуссия в Twitter, потом в этот вопрос уже вмешались власти. Выяснилось, что, конечно, депеша из Вильнюса пошла в Варшаву в правильной форме, но какой-то корректор обозначил, что «ruski» это разговорное слово и поменял на «rosyjski». И, выходит, процензурировал речь президента. 

ХГ: Это ужас, конечно. Вашу гипотезу можно поддержать, по-моему, еще одним весомым аргументом. Понимаете, слово «ruski» в этом смысле, в котором мы его сегодня слышим, начинает появляться в XIX веке с момента, когда активными стали поколения, воспитанные в российской школе. Ведь когда мы имеем дело с воспитанными еще в школах Речи Посполитой или даже прошедшими домашнее обучение, то никто этого термина в таком значении не употреблял. Примерно до 30-х годов XIX века, даже до 40-х, грамотные люди не пользуются такой формой. Язык меняется. Есть разные формы, некоторые потом исчезают. Например, никто уже не говорит про россиян «mochy», верно?

ЛА: Как?

ХГ: Крестьянская форма «москаль» — мохы. Я первый раз встретил эту форму в детстве, когда в одной подляшской деревне нашел рассказ про заслуженного борца времен восстания Костюшко, крестьянина Томаша Птака. И там было как раз написано: «против нас пруссаки и мохы». И я пошел спросить моего отца — он был 1907 года рождения и еще застал русскую школу, но помнил и польский язык в подляшской глубинке, поскольку город Луков не был большим центром образования. И он сказал, что еще у него дома поколение дедов иногда употребляло это слово.

ЛА: Где в польско-российском историческом диалоге больше всего проблемных точек? И в каких вопросах царит согласие?

ХГ: Особых проблем между Россией и Польшей нет в оценке Средневековья. Иногда появляется в широком обиходе представление о польско-русском соперничестве как столкновении «цивилизационных порядков»: латинского и византийского, католического и православного. В определенном смысле примером такого якобы извечного противостояния являются Червенские города: небольшая, в сущности, территория на южном пограничье владений Пястов и Рюриковичей, которая не один раз переходила из рук в руки. Эта тема и в России, и в Польше иногда звучит, но что общего имеют отношения между ранним польским государством и Киевской Русью с польско-российским соперничеством!?

B целом профессиональные историки обычно поднимают вопрос постоянного сотрудничества отдельных династических ветвей и княжеских центров, большое количество браков, отсутствие перекрещивания русских княжон в Польше и польских княжон в русских столицах, обмен элитами и т.д., что едва ли свидетельствует о существовании в Средневековье на польско-российской границе цивилизационного кордона. Плюс, конечно, говорится об огромном значении русcкой культуры, руccкого наследия и для самой династии Ольгердовичей и Ягеллонов и, прежде всего, значении этой культуры для второй составной части будущего польско-литовского государства, Великого княжества Литовского, которое в культурном плане, будем честны, было не литовским, а русcким. Все это, конечно, позволяет спокойно говорить про эти периоды.

Проблемы начинаются с конца XV века при оценках того, что в Москве называли тогда завещанием Калиты, воссоединением русских земель и т.д. (как ни парадоксально — ведь Польши, у которой вплоть до 1569 года даже границы с Московским государством не было, это даже не должно особенно касаться). Попытка объединить под русским скипетром, под властью Москвы, все земли бывшей Киевской Руси, бывшего государства Рюриковичей. Здесь появляются первые конфликтные точки, поскольку когда мы слышим, что это была реакция на польский захват, польскую восточную политику, мы хватаемся за голову. Ведь тогдашние завоевания Великого княжества Литовского не имеют малейшего отношения к Польше! Ее первый дипломатический контакт с Россией относится к началу XVI века, а постоянные официальные контакты и польско-российская граница, появляются только после Люблинской унии, только тогда!

ЛА: Польско-российское соседство.

ХГ: Да, после Люблинской унии, когда Волынь, Подолье и Киевщина, или Украина, как ее тогда называли, переходит под власть польской короны. И здесь, конечно, оценка западной политики Московского государства является предметом споров между российскими и польскими учеными. Первые считают ее проявлением желания восстановления исторической справедливости, объединения русского этноса и прочее (при этом сам этот русский этнос не спрашивали, хочет ли он быть прижатым к широкой груди Москвы). По-моему, настоящий спор начинается только с оценок событий конца XVI века и, что парадоксально, не с политического акта, каким была сама Люблинская уния, а с Брестской унии.

ЛА: Почему?

ХГ: Брестская уния является для российских коллег доказательством антирусской политики Польши, поскольку православных русских насильно тащат в подданство, подчинение католицизму, — Ватикану и Польше. И никто не обращает внимание на то, в какой степени Брестская уния является проектом самого русского населения — православных элит Речи Посполитой.

Я не большой поклонник Брестской унии и считаю, что она впоследствии как раз сильно повредила «защитным механизмам» Речи Посполитой на востоке. С другой стороны, я не могу забывать о том, что люди, которые шли в унию, воспринимали это в контексте последствий того, что для киевского православия было, с их точки зрения, опасным. Я имею в виду создание Московского патриархата, когда внезапно Москва, младшая сестра Киева, стала его потенциальной матерью. И Киеву в те времена было сложно проглотить такое. С его гордостью: мы, первый престол восточного славянства, прямые наследники Владимира Великого — апостола Руси и прочее, и вдруг мы должны идти на поклон к какой-то Москве?! Не дай Бог.

Это еще и моральная угроза. Попытки создать патриархат в Киеве были абсолютно тщетными, а тут появляется идея сотрудничества с Римом, что должно еще расширить политические права православия в Речи Посполитой. Но не стоит забывать и об отдельных фигурах. Один из главных архитекторов унии, Киевский митрополит Михаил Рагоза — знал он Россию, не знал? Еще как знал. Он попал в плен в 1563 году в Полоцке и шесть лет сидел в России, которая теперь хочет его присоединить к себе как русского и православного. Ипатий Поцей, второй, потом униатский митрополит — знал Россию? Знал. Он как сенатор Речи Посполитой участвовал в осуществлении восточной политики, а как солдат — водил полки против Москвы. Но, так или иначе, для московской власти того времени и для многих современных российских историков Брестская уния — это доказательство того, что там преследуют православие. Мы забываем о том, что российский царь, как единственный в те времена независимый православный монарх, имеет долг перед религией, восходящий еще к византийской науке о пределах царской власти. Он должен опекать православие, это давняя обязанность византийских василевсов. А мы смотрим на это исключительно с точки зрения катастрофических для нас последствий Вечного мира 1686 года, как на вмешательство русских царей в политику Речи Посполитой.

ЛА: То есть это была их обязанность.

ХГ: С точки зрения православной доктрины у него не было другого выхода, он должен был это делать. А у русского населения Речи Посполитой, в свою очередь, была глубокая уверенность в том, что, какая бы ни была власть в государстве, это своя власть. И по этой причине католический король воспринимался как полноценный монарх в византийском смысле, что было непонятно для православного в России: ведь он же иноверец! Хотя ведь был и пример отношений между патриархом Константинопольским и султаном. Возможно ли, чтобы патриарх подчинялся басурманину? Ну, достаточно пойти в церковь и посмотреть на головной убор одного из Отцов восточной церкви Иоанна Дамаскина: он изображен в тюрбане и, говорят, был министром у калифа. Можно? Можно. Но кто об этом помнит! Поэтому появляется постулат защиты веры, к которому добавляется аргумент защиты ущемленных русских братьев. Они все не очень хотят такой защиты, но это уже не имеет никакого значения.

ЛА: Разногласие в оценках вызывает также Смута?

ХГ: Мы до сих пор мучаемся не столько с последствиями Смуты, сколько с программным изложением этих событий историографией Романовых. Новые государи, которые у прежних были слугами, проводят политику захвата их наследия, и глава православной церкви Филарет, — человек умный и начитанный, у которого сын сидит на царском престоле,— организует гигантскую активность государственной пропаганды, чтобы доказать, что на самом деле Романовы спасли Русь и православие от ляхов и католицизма.

Как же на самом деле обстояло дело? Вот был подписан договор об избрании Владислава на царский престол. Есть там пункт о католицизме? Да, есть: не строить храмов и не пускать католиков в Россию. Это как с известным договором Казимира Ягеллончика с Новгородом, который был casus belli [поводом для войны] для Ивана III, чтобы пойти на Новгород. Якобы новгородцы подчиняются королю и католицизму, а там есть как раз статья об этом: «веры греческие православные нашей не отымати <…> А римских церквей Тебе, честный король, в Великом Новгороде не ставити», вот и все. Есть факты? Тем хуже для фактов. Филарет и первые Романовы создали целый программный дискурс, стали защитниками православия от ополчившихся иноплеменцев, иноверцев. Москва — Третий Рим. Ну и, конечно, последствия Смуты (плачевные для российского общества, для российской глубинки) способствовали негативному восприятию соседей. Понимаете, миф заменил реальность. Означало ли это вражду уже национальную? Нет, это на протяжении всего времени было противостояние двух политических порядков.

ЛА: То есть имеем три сложных пункта, касающихся давней истории. Во-первых, это отождествление Руси и России, во-вторых — оценка Брестской унии и ее последствий и в-третьих — оценка Смуты.

ХГ: Да, но есть еще одна важная вещь — оценка восстания Хмельницкого и войны за Украину. Здесь последние годы принесли нам большие трудности. Раньше не существовало специального различия в оценке этих событий между российской и украинской историографией. Там десятилетиями, чтобы не сказать столетиями, развивалась вроде бы единая точка зрения, что это была борьба с польским панством, захватом, преследованиями русского этноса, католицизации и т.д. Из этого общеславянского фронта первая стала выпадать, как ни парадоксально, Беларусь. Это началось в книге Геннадия Сагановича «Невядомая вайна, 1654—1667» (1994). На него обрушились всевозможные обвинения, когда онобосновал, что для белорусских земель это было московское вторжение, а не освобождение, и показал, какие страшные были его последствия. Но тогда по этому вопросу сохранялся еще относительно единый фронт Россия-Украина. Для российско-украинского исторического диалога, по сути дела, огромное значение имели два столпа на которых основывалась общность: это даже не общность этнического происхождения, как можно было бы предположить, а Крещение Руси (единое для всех) и вот как раз борьба за освобождение Украины, ее воссоединение с Россией.

ЛА: Против панства.

ХГ: Да, против Речи Посполитой. В наши времена оба столпа надломлены, нарушены. Во-первых, в тот момент, когда «купель Руси», Крым, стала купелью России, и президент Российской Федерации, и Патриарх в официальных выступлениях это символическое одеяло потянули на себя. Олицетворением нового московского дискурса является гигантский памятник князю Владимиру в Москве, что стало просто вызывающим для украинцев, ведь для них крещение также воплощено в образе Владимира, стоящего на берегу Днепра.

ЛА: Его место должно быть возле Ильинской церкви в Киеве.

ХГ: Да, это просто кража символа. А что касается «воссоединения» и всего этого сюжета. Уже несколько лет назад, а теперь все чаще и чаще, стали появляться работы, в которых доказывают, что, если Украина и входила в эту сделку с Россией добросовестно и честно, то ее изначально обманули. Наконец-то стали обращать внимание на этот аспект Переяславской рады: когда воспитанные в политической традиции Речи Посполитой полковники, атаманы и старшина казацкая после присяги царю потребовали присяги царя, как это было в случае pacta conventa Соглашение, которое шляхта заключала с каждым избранным монархом, с перечислением обязанностей, который подтверждался кандидатом на престол и Генриковых артикулов, Принятый в 1573 году документ с описанием государственного устройства Речи Посполитой на это им воевода Бутурлин, царский посол, сказал: это неслыханная вещь, чтобы государь присягал своему холопу. И здесь — истоки попыток Украины выйти из Руины: Гадячский договор (1658), старания Выговского, героизация Конотопской битвы.

В 2009 году я участвовал в российско-украинско-польской дискуссии, опубликованной затем в журнале «Родина», на тему двух событий — годовщины Конотопа (1659) и годовщины Полтавы (1709). И уже тогда было видно, что в Украине начинают строить немножко другую историографию, подчеркивая все попытки добиться независимости, от Выговского до Мазепы (тогда начался культ Мазепы). И это нарушило общий фронт. В России по-прежнему пишут о том, что Россия только заступалась за ущемленных русских, пришла с помощью и т.д. Например, совсем недавно вышла новая книга очень уважаемого ученого, отчасти и моего учителя, Бориса Николаевича Флори, про отношения Украины с Россией, в том числе про восстание Хмельницкого. И там виден достаточно консервативный, старый подход, поскольку и материал, на котором академик создал свою конструкцию, весьма однородный и не может быть другим. Это материалы из московских приказов, допросы перебежчиков, беженцев и прочее — ну а что они могли сказать?

ЛА: Конечно.

ХГ: Но меня беспокоит то, что практически нет источников с другой стороны, которые показывают, что русские православные элиты отнюдь не рвались в Москву. Я не говорю про казаков, но почему большинство русской православной шляхты все-таки не участвует в восстании Хмельницкого? Да, это религиозно-этническое движение, но тогда почему в него включаются, например, представители переселенной в Украину мелкой польской католической шляхты, которым угрожает потеря статуса? А те, кто чувствует себя уверенно, русские православные, идут защищать интересы Речи Посполитой.

ЛА: Социальная революция?

ХГ: Да, социальный аспект здесь очень важен. Чего хочет казачество? Независимости, создания казачьего государства? Ни в коем случае! Были делегации, посольства казаков в Сейм Речи Посполитой с требованием, чтобы они были ясновельможными панами-казаками, чтоб их воспринимали как «членов Речи Посполитой». Это цитата из их беседы с канцлером литовским: «мы члены Речи Посполитой». «Да, верю, — сказал Альбрехт Станислав Радзивилл, — вы такие же члены, как когти и волосы, потому вас подрезать надо».

ЛА: С политической точки зрения — абсолютно идиотское высказывание.

ХГ: Обратите внимание: ведь, если это движение имеет этнично-религиозный характер, то почему оно не находит никакого отклика на белорусских землях? А дело в том, что там были другие, так скажем, стандарты колонизации населения, другой характер развития городов и прочее. Восстание Хмельницкого там не поддержали, а ведь это та же самая «православная Русь». Причем парадокс в чем? Часть этих перебежчиков, на допросы которых ссылаются московские коллеги, были из Беларуси, а не только из Украины. Значит, надо было бы тогда на их основании ожидать, что вся православная Русь встанет на защиту православия, когда к ним придет православный государь. Но почему-то православные чаще всего вставали на защиту своей католической родины. Это потому, что на белорусских землях не было казачества с его социальными претензиями.

У нас очень любят рассуждать о том, что Москва отсталая, что мы всегда были впереди, наш опыт был более современным и прочее. Но вот в решении казачьего вопроса Москва тогда преуспела. Восстание Хмельницкого с большим казачьим движением происходит сорок, почти пятьдесят лет спустя после Смуты. Смута в огромной степени была как раз движением мелкой шляхты и казачества. Что тогда произошло? Вынесены казачьими саблями на престол Романовы. После чего они усмирили казачество, полностью подчинив его себе, и с тех пор оно является царским инструментом, чья деятельность полностью регламентирована. И Дон, и Сибирь, и Яик — все в подчинении. Казачество Речи Посполитой, когда оно входит в состав российского государства, не понимает, что приходит в сложившуюся систему управления. А Россия вопрос казачий окончательно решила по крайней мере за 30 лет до восстания Хмельницкого. Здесь она была шустрее и, да простят меня казаки, умнее.

ЛА: О разделах Речи Посполитой вы уже говорили, а вот вопрос: есть ли такие вопросы, по которым есть общая точка зрения подавляющей части польской и российской историографии, и при этом — отторжение, неприятие со стороны белорусской и украинской?

ХГ: Знаете, я бы еще только добавил одну вещь о событиях до разделов. В конце концов, о разделах и их последствиях в России есть очень много прекрасных исследований, ну вот хотя бы Бориса Носова. Например, в одной из них прекрасно обосновывается, в какой степени Семилетняя война показала российским элитам бессилие Речи Посполитой, почему только увидев катастрофы середины XVIII века они в принципе могли додуматься до участия в разделах Польши. Раньше они все-таки были заложниками политики Алексея Михайловича, Федора, Петра Алексеевича, которые считали это невозможным. Во время Северной войны Петр добросовестно считал Речь Посполитую своим союзником. Конечно, интересы России были для него намного важнее, но, с его точки зрения, он пошел на войну также и ради защиты интересов Речи Посполитой, своего вероломного союзника Августа II. Тут целый клубок проблем. Есть еще монография Владимира Артамонова тридцатилетней давности, который показывал, что это был российско-польский союз против Швеции, а саксонцы были где-то там далеко (хотя, как известно, саксонцы воевали под Ригой и при Клишове).

Возвращаясь к теме: без сомнения, есть важные и ценные работы и касающиеся собственно процесса разделов Польши, и наработки российской историографии эквивалента ни в белорусской, ни в украинской историографии не имеют. Там все-таки пользуются российскими и польскими наработками. А трактовка разделов как возмездия за Смуту или позиция, что России отошли только «русские земли», и так далее... Да, это появляется, но возьмем те же роботы Носова: там видно, что это немножко похоже на то, как в 80-е годы было обязательно цитировать классиков марксизма. Все давали две цитаты из Ленина и никто не применял этого на практике. Вот можно ссылаться на эти русские земли, но, с другой стороны факт остается фактом — разделы были, никто этого не оспаривает, и единственным моментом, с которым есть проблемы, остается, конечно, резня в [варшавской] Праге, поскольку Суворов все-таки национальный герой России — он, дескать, не проиграл ни одного сражения и к тому же якобы спас Варшаву от большой крови.

ЛА: И невозможно представить, чтоб этот герой был и мясником.

ХГ: Когда-то на телеканале «Звезда» готовили фильм про Суворова, и очень долго уговаривали, чтобы я высказал мою точку зрения — я высказал, а материал не вошел в фильм. Но я ведь только обратил внимание на то, что, во-первых, неправда, что Суворов никогда не проиграл ни одного сражения — он проиграл конфедератам первое сражение под Лянцкороной. Удар по основному мифу. Но Бог с ней, с этой Лянцкороной. Но память о резне в Праге сохранился отнюдь не только в польской традиции, но и, например, в еврейской. Возьмите еврейские рукописи ХІХ века, в которых описана героическая смерть созданного Береком Йоселевичем еврейкого отряда на валах Праги. Тогда в огромной степени пострадали пражские евреи. Иногда приводят доказательство того, что Суворов предотвратил резню: ему вручили табакерку с надписью «Варшава своему избавителю». Но вот я пытаюсь себе представить, что магистрат Варшавы подготовил табакерку с бриллиантами заранее и знал, что вручит в благодарность за сохранение мирного населения Праги... Вырезали, вырезали. Иногда эту резню признают и оправдывают тем, что это была месть за Варшавскую заутреню. Восстание мещан Варшавы против солдат российского гарнизона в апреле 1794 года, ознаменовавшее их присоединение к восстанию Костюшко

Кстати, не так давно в социальных сетях я нашел высказывание наших, с позволения сказать, коллег правых взглядов про резню Праги и про Варшавскую заутреню. Так я просто остолбенел! Во-первых, оказывается, что возмездие было чуть ли не заслуженным, поскольку мы, дескать, вырезали мирно спящих солдат, охрану российского посла. Но, во-первых, откуда же взялся столь мощный российский гарнизон в Варшаве (8 тысяч солдат, 34 пушки), если не после второго раздела, чтобы поддерживать порядок в покоренной польской столице? Это были захватчики. Во-вторых, с каких это пор послы имеют чуть не дивизию как охрану посольства? В-третьих, если сопоставить регламент гарнизонной службы с ходом событий Варшавской заутрени, то вопрос на засыпку: во сколько мог прозвучать удар колокола, который созвал верующих на заутреню, на первую утреннюю службу? Это регламентируется расписанием католической литургии. В это время гарнизон должен уже быть побритый и под оружием, а не спящий в подпитии. Кроме того, сражения, которые потом долго и с переменным успехом шли вдоль королевского тракта (вспомним рисунки свидетеля события — Яна Петра Норблина) как-то совсем не напоминают вероломное нападение на спящих.

Кроме того, в битве при Мацеёвицах Сражение в ходе восстания Костюшко осенью 1794 года россияне добивали пленников с криком «за Варшаву!». Почему? Для полков Суворова и Ферзена страшной травмой было то, что их соотечественников и сослуживцев, победителей многих войн, разогнал плебс, мирное население, вооруженное палками и косами. Они разбили регулярную армию! Не будем жалеть оккупантов: в тот момент народ также обрушился и на поляков-предателей. Если народ вешает на виселицах своих гетманов и епископов, то, извините, щадить захватчиков не будет. Ну и это я еще не говорю о том, как себя вел перед этим российский гарнизон... Давайте будем честными: то, что резня Праги была отчасти реакцией на те события, — это плохое толкование. В таком случае резня, которую тот же Суворовов устроил туркам в Измаиле, была за что? Конечно, войны вообще были жестокими в те времена, я все понимаю, но есть несколько эпизодов времен войн за независимость Польши, когда российская армия действовала особенно жестоко. Все говорят, например, что Паскевич, взяв Варшаву, В 1831 году, во время Ноябрьского восстания повел себя прилично. Действительно, тогда условия капитуляции были, я бы сказал, очень честными, но мало кто вспоминает, например, о случившейся до этого страшной резне в Ошмянах.

С украинскими и белорусскими коллегами у нас здесь проблем нет, поскольку они вообще долгое время не смотрели на это как на целостный процесс, который касается истории их стран и народов. Белорусская историография до сих пор как-то вяло описывает эти события, хотя все чаще и чаще обращается к выдающимся личностям тех времен, связанным с Польшей. Это и Рейтан, и Немцевич, и даже Костюшко — они постепенно начинали смотреть на этот процесс не только с точки зрения собственно Польши, но и Речи Посполитой, потерянного суверенитета. И понимали, чем это обернется в будущем для белорусских земель.

Что касается Украины, то не так давно появилось несколько работ на тему события, которое вписываются в эту полосу катастроф и было своего рода предтечей разделов — Уманская резня (1768). О ней пишет Татьяна Яковлева-Таирова: российский историк из Петербурга, которая считает себя также представителем украинской историографии. Это человек, который создал в Петербургском университете центр украинистики при поддержке украинского посольства и консульства, человек очень уважаемый в Украине, главный российский специалист по Мазепе и связанным с ним сюжетам. И я читал ее высказывания, где она очень сильно преуменьшает размер этого события, причем не очень убедительными средствами: принижает значимость польских источников, говоря, что якобы все они очень поздние, и уходит в сторону от возможного участия, инспирации российской стороны. Аргументы моей уважаемой коллеги местами достаточно слабы.

Мы сейчас не спорим, например, об участии поляков в Наполеоновских войнах. Последняя такая острая дискуссия была 30 лет назад в первом русско-польском проекте журналов «Родина» и Mówią wieki (1994), когда российский коллега написал о «неблагодарных поляках»: вот мы вам независимость, а вы с Наполеоном против нас, а государь повел себя настолько прилично, что потом все-таки дал полякам свободу в виде Царства Польского, а вы отплатили очередным мятежом... Но как-то российский коллега вообще не увидел ни проблемы подавленного восстания Костюшко, ни всего остального, и что, хотя государь Павел I выпустил своих польских пленников из заключения, благодаря соседям — в том числе России — у них уже не было родины... На это ему тогда ответил своей публикацией ныне покойный Лукаш Кондзеля.

Я очень люблю российских коллег терзать одним фактом: спрашиваю, кто был инициатором детронизации Николая І, лишения его польской короны? Это был потомок боярской аристократии, состоявший в многократным кровном родстве с династией Романовых — Солтык, потомок Михаила Глебовича Салтыкова, который выехал в Польшу, поддерживая кандидатуру королевича Владислава, и больше уже не хотел возвращаться в Россию. Есть и другой аспект: польские Солтыки были близкими кузенами Потоцких, а Потоцкие, о чем мы вообще уже не помним, еще во времена восстания Хмельницкого вошли в близкое родство с Романовыми. Павел Степанович Потоцкий, сын Стефана — одного из завоевателей Смоленщины в период Смуты, старосты Фелинского, а потом воеводы Брацлавского, — был пленником в Москве, казаки передали его русским, и он был пленником Алексея Михайловича. Когда Павел Степанович овдовел, он с подачи государя женился на Салтыковне, которая была близкой кузиной государыни. Его сына, будущего примаса Польши Теодора Потоцкого, крестил в Успенском соборе московского Кремля патриарх Никон, а крестным отцом был Алексей Михайлович. Никаких следов более позднего перекрещивания нет, что, конечно, имеет немалое значение в дискуссии об отношении к православной религии в Речи Посполитой. Наполовину русский кузен царской династии, крестник царя является главой польской католической церкви, и даже главой государства как интеррекс!Временный глава Речи Посполитой в периоды междуцарствия А их кузенами были польские Солтыки-Салтыковы... И их потомки уедут в эмиграцию после поражения Ноябрьского восстания 1830-31 годов. Дьявол прячется в деталях. Представители этих династий во второй раз эмигрируют ради Польши: первый раз они уезжали из России в Польшу, потом — из Польши во Францию. Но российские коллеги, особенно из кругов военно-исторического общества, конечно, считают, что хорошие поляки — это те, которые не изменили государю. Это был мятеж, поляки нарушили клятву, нарушили конституцию… При этом абсолютно забывается о нарушении конституции и Александром, и Николаем в первую очередь. Не имеет никакого значения ни поведение великого князя Константина, командующего польской армией, ни жестокое поведение сенатора Новосильцева. Важно, что нарушили клятву — она, как в случае с казаками и Переяславской радой, работает в одну сторону.

ЛА: Можно сказать, что отношение российских историков к этой теме повторяет в какой-то мере их отношение к Мазепе. Желательно, чтобы оно было безразличное, однако эмоции часто сильнее. Я вспоминаю, как один абсолютно выдающийся российский историк, когда речь зашла о Мазепе, вдруг сказал: «Это же изменник». И тут никакие мои аргументы не сработали.

ХГ: Мы доходим до очень важного момента: влияние литературы на наши представления. Я всегда говорю, что польского обывателя воспитали не Людвик Кубала, Юзеф Шуйский, Иоахим Лелевель или Станислав Смолка, а Генрик Сенкевич и Ян Матейко. Русского обывателя в огромной степени воспитал Пушкин. На Мазепу никогда не будут смотреть по-другому благодаря фразе: «Донос на Гетмана-злодея. Царю-Петру от Кочубея». Другой пример: пусть сто историков будут доказывать, что никакого царевича Дмитрия никакой Борис Годунов не убивал — это не имеет ни малейшего значения. Душевные терзания Годунова в драме Пушкина, подкрепленные еще и оперой Мусоргского, «Чур! Чур, дитя!» закрывают спор. Все знают — убийца царевича Дмитрия. Всё, конец, поезд ушел.

ЛА: Я хотел закончить нашу беседу оптимистично, а тут выходит, что приходится быть пессимистами. Неужели влияние историографии на культуру и национальное представление о прошлом так ничтожно?

ХГ: Не совсем так. Посмотрите, как это можно интерпретировать. Во-первых, имеет ли значение для оценки Смуты вопрос, убил ли Годунов Дмитрия? Не имеет. Не об этом поляки с русскими спорят. Кстати, вспомните последнюю пушкинскую фразу, которую часто цитируют российские демократы — «народ безмолвствует». Правда? Так что есть и такие стереотипы, которые полезны. Что касается Мазепы, то я не буду за него сражаться, поскольку не очень высоко ценю его моральный авторитет.

ЛА: Можно ли говорить об измене?

ХГ: Нам тяжело об этом рассуждать. У нас в пантеоне национальных изменников есть гетман Януш Радзивилл, воевода Виленский, который во время «Потопа» заключил сепаратный договор со шведами (1655), и как фраза из «Полтавы» Пушкина заклеймила Мазепу навсегда, точно также, что бы ни писал Адольф Шапока и все русские, польские, литовские и прочие историки, есть одно-единственное выражение — Заглоба, орущий в «Потопе» Сенкевича в адрес гетмана «Zdrajco, po trzykroć zdrajco».«Предатель, трижды предатель» И всё — понимаете, в этом и есть сила литературы.

После того, как Ежи Гофман сделал фильм «Огнем и мечом», завершив тем самым свои многолетние труды над экранизацией всей «Трилогии», люди перестали читать великое творение Сенкевича. А это большая потеря, поскольку версия Гофмана — это просто какой-то комикс, а в книге много мудрого как раз на тему российско-польских или украинско-польских отношений.

ЛА: Имеете в виду прения Скшетуского с Хмельницким?

ХГ: Да. Но вот вопрос: где во всей украинской литературе есть такой портрет великой персоны, великой личности — Хмельницкого, как у Сенкевича? Как эта сцена, где гетман сидит и размышляет? Нет такого. Это самый великий литературный портрет Хмельницкого в мировой литературе. Не будем же мы противопоставлять Сенкевичу Натана Рыбака с его «Переяславской радой», это уже катастрофа.

ЛА: В последнее время «Огнем и мечом» издали на украинском языке. Мои знакомые читали и были впечатлены.

ХГ: Я не удивляюсь. Помню, когда Гофман начинал снимать свой фильм, даже мои украинские коллеги-историки выходили на пикет в Киеве. Тогда профессор, теперь отец Мыцык, крупный историк казачества, говорил мне: «Это оскорбление для Украины. Зачем полякам снимать фильм по произведению этого украинофоба?» Я говорю: «Юрий, а вы читали? — А зачем?» Процитировал ему несколько отрывков, и он говорит: «Вообще, звучит недурно». Понимаете, это старый советский подход: мы знаем все ошибки Фейербаха, не прочитав ни одной строчки. К сожалению, этот механизм работает, даже в среде серьезных ученых.

Замечательный инструмент дает нам и «Пан Тадеуш» Мицкевича. Кто является достойной, а кто одиозной фигурой? Есть поляк-изменник Плут, псевдопольский шляхтич, — это одиозная личность, и есть замечательный капитан Рыков, который вспоминает столкновение с Польшей, вспоминает Мацеёвице, но это честный офицер, который воевал с поляками и прекрасно понимает их тоже. И великая русская литература пестрит сочувствием к Польше. Вопрос, умеем ли мы на это обращать внимание? Прочитать как следует «Пана Тадеуша» — значит понять польско-российские, польско-еврейские, польско-литовские, польско-русские и польско-немецкие отношения.

Мы в Польше очень любим вспоминать, каким героем был Герцен, как он последовательно поддерживал Польшу. А ведь даже когда Герцен стал колебаться, Польшу не оставил Михаил Бакунин. А кто в Польше знает про Бакунина? Хотя с точки зрения революционной идеологии ХХ века Бакунин был личностью известной.

ЛА: Мы можем сейчас вернуться к теме поп-истории, истории таблоидной. В Польше, думаю, абсолютное большинство людей не знает, что и Маркс был абсолютно пропольски настроенным человеком.

ХГ: Мы в итоге приходим к выводу, что, как говорил Ленин, «кадры решают все». Может, надо заниматься не только сугубо научно-просветительской деятельностью, но и добиваться того, чтобы, например, в ужасно урезанных школьных программах опять появились произведения, без которых не видно не то что русско-польских отношений, но даже нельзя в историческом плане нормально показать место Польши в регионе и в Европе вообще. Могу процитировать Войцеха Млынарского: «róbmy swoje» — это практически литературное и буквальное изложение нашей докторской с вами клятвы. Историк — это слуга истины. Беспощадный, ярый, ревностный поборник истины. Мы сами должны подавать пример. Независимо от тех печальных аспектов, с которых мы начинали, надо закончить на оптимистичной ноте.

Во-первых, смена есть. Во-вторых, возможности работать и учиться — отнюдь не меньше, чем было. Надо просто грантами поддерживать инициативы и всё будет хорошо. Во-третьих, то, что есть плохие школы и плохие программы, вовсе не значит, что стал хуже человеческий материал. Все можно наверстать. Посмотрите, как историки, воспитанные в сталинские времена, когда появились возможности, пришла оттепель, становились мирового класса учеными. Посмотрите на плеяду поляков, которые прошли через Школу анналов, через семинары Броделя, Ле Гоффа и так далее. А где они учились? В советской школе, в советском университете. Марьян Маловист был марксистом, но не сталинистом — он был умным компетентным марксистом, который выжал из марксизма то, что было для исторической науки действительно важным и прогрессивным.

Я уверен, что в аудиториях напротив нас сидят люди, которые имеют такие же данные для того, чтобы в будущем сформировать когорту ученых по изучению Восточной Европы и русско-польских, русско-украинских, русско-белорусских отношений.

 

1 пользователю понравился пост

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Не, всё-таки не туда написал.

Изменено пользователем Sluggard

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Для публикации сообщений создайте учётную запись или авторизуйтесь

Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий

Создать учетную запись

Зарегистрируйте новую учётную запись в нашем сообществе. Это очень просто!


Регистрация нового пользователя

Войти

Уже есть аккаунт? Войти в систему.


Войти